Гарм ВИДАР
ЛАБИРИНТ
- Чего они хотят? - спросил капитан Бар, уныло глядя себе под ноги.
Лингвист Чив устало поморщился и невнятно пробормотал:
- Они говорят, что мы должны пройти последнее испытание: нечто подобное лабиринту.
- "Нечто подобное", что означает сие мудреное изречение? раздраженно фыркнул капитан Бар.
- В нашем языке нет адекватного эквивалента, - обиделся Чив.
- Ну хорошо, - вздохнул Бар, - переведите им, что мы согласны.
Чив захрипел, зафыркал и заулюлюкал. Даже при хорошо развитой фантазии, эти звуки нельзя было принять за нечто, хотя бы отдаленно напоминающее связную речь.
Капитан Бар с горечью подумал, что их миссия неоправданно затягивается. Вот уже три недели группа контакта, в лице его - капитана Бара, лингвиста Чива и психолога Клая, топчется на месте, в бесплодном ожидании этого самого контакта. На пороге! Дальше которого, их упорно не пускают потешно хрюкающие, но абсолютно негостеприимные аборигены.
- Завтра, как только взойдет Око Вселенной, нас будут ждать проводники, - без выражение с отсутствующим видом перевел Чив, особо заковыристую и немузыкальную тираду аборигенов, после чего, те, непрерывно мелко подрагивая, попятились, не отводя пристального взора блестящих маленьких глаз, похожих на дешевые пуговицы. Вскоре их нелепые тощие фигурки уже невозможно было различить в плотном тумане, кольцом охватывающим место посадки десантного корабля.
"Искусственно они его нагнетают, что ли..." - вяло подумал капитан Бар.
- Пойдемте? - тихо спросил Чив.
- Да-да, конечно, - заторопился капитан. Уж он-то точно знал, что в туманном кольце сокрыто второе, живое кольцо, состоящие из упорных аборигенов, и пытаться проникнуть сквозь эти кольца - бессмысленно.
В корабле витали аппетитные запахи, это расстарался третий член экипажа - психолог Клай, он же по совместительству - корабельный кок. Ужин проходил в молчании, и лишь под конец, капитан Бар нехотя бурчит, улавливая немой вопрос в глазах психолога:
- Завтра - последнее испытание.
- Ну, что же, завтра так завтра. Подождем до завтра.
Утро, двадцать второе по счету. Полностью тождественное двадцати одному предыдущему. Туман все так же плотно обступает жалкий бастион контакта - клочок суши с застывшим по середине монументом - десантным кораблем, памятником тщетности усилий и взаимонепонимания. Клай, Чив и капитан Бар, в ожидании переминающиеся с ноги на ногу у входного люка корабля, очень удачно вкладываются в концепцию, дополняя сходство общей картины с мемориалом.
- Долго еще? - не выдерживает первым капитан Бар, вторую неделю изнывающий от полного безделья.
- Око Вселенной еще не взошло, - равнодушно замечает психолог Клай.
Лингвист Чив молчит, чувствуя незаслуженную вину, хотя за точность перевода мог бы поручиться.
Капитан Бар мучительно борется с неодолимым желанием: плюнуть под ноги и вернуться на корабль, и только сознание того, что голова словно огромный маринованный огурец покоиться в банке гермошлема, сдерживает от опрометчивого поступка.
- Око Вселенной! - тихо сказал психолог Клай, и почти синхронно лингвист Чив злясь на самого себя пробурчал:
- Идут.
Аборигенов сегодня опять было трое, но те ли это, что приходили вчера, понять было невозможно. Тонкие хилые бледные гуманоиды с крупными грушевидными головами, растущими "хвостиками вниз".
- Они спрашивают, готовы ли мы? - перевел Чив, позевывая.
- Еще чуть-чуть и я буду на все готов! - проскрипел Бар себе под нос, и Клай мельком глянувший на капитана, предусмотрительно поторопил лингвиста:
- Готовы, готовы. Где тут, этот их лабиринт?
Аборигены потоптались на месте переглядываясь, но по их бесцветным физиономиям все равно невозможно было ничего разобрать.
- Ну что, пошли? - спросил Клай неизвестно у кого и сам же, на всякий случай, ответил: - Ну, пошли...
Идти далеко не пришлось. Рядом, в двух шагах, оказалась самая, что ни на есть ординарная дверь. Точная копия входного люка серийного десантного корабля. Дверь висела в тумане, ни на что не опираясь и не касаясь нижним краем земли. За дверью, если заглянуть с боку, был виден тот же туман, что и расстилавшийся вокруг.
Аборигены интенсивно захрюкали.
"Издеваются они, что ли..." - тоскливо подумал Бар.
- Они спрашивают: мы не передумали? - перевел Чив.
Бар молча глянул на лингвиста и тот, по видимому, умудрился разглядеть выражение лица капитана, потому что поспешно "зафыркал" и "зачихал".
Аборигены еще раз переглянулись и промолчали.
Капитан Бар первым шагнул к двери и рванул ее на себя... Дверь мягко подалась и капитан чуть не растянулся, на радость тихонько хрюкнувшим аборигенам.
Теперь дверь изменила свое расположение и висела продольно гипотетическому входу в лабиринт.
За спиной капитана психолог Клай тихонько хмыкнул и Бар не раздумывая шагнул вперед, а за ним нехотя двинулись психолог Клай и лингвист Чив...
...Чив стоял на берегу лесного озера, такого маленького, что невольно возникало сомнение в реальности зеркального отпечатка, плывущих в неведомые дали облаков. Иллюзорная ассоциация с зеркалом поддерживалась печальным двойником Чива, выглядывающим из игрушечных озерных глубин.
Двойник невесело усмехнулся и подмигнул, разрушив очарование псевдожизни зазеркалья. Чив опустил ладонь в манящий мир двойника. Ладонь деформировалась в причудливой игре светотени, и обиженный двойник пошел рябью, задернув дымчатый занавес, абстрагирующий его от мира где пребывал Чив со своими проблемами.
Чив лег навзничь на берегу, ощутив прохладную близость воды. Шевелиться не хотелось. Меланхолическое спокойствие воды опутывало сетью, вовлекая Чива в игру по своим размеренным и обстоятельным правилам...
...Клай допил кофе и посмотрел в окно. На улице шел дождь. Как обезумевшая мошкара, потеряв и без того крошечную головку, летит на свет и гибнет в вожделении, дождевые капли исступленно бились о холодное стекло. На смену павшим спешили новые легионы серебристых бойцов. Равномерный перестук, порождаемый сонмами добровольных самоубийц, сливался в печальную ритмику погребального обряда, с шаманской лихой непосредственностью воплощая таинство смерти, совместно с вакханалией рождения в иной ипостаси.
- Дождь! Снова дождь! Будто реквием... - Клай вздохнул.
Улица, вплетенная в узор дождя, приобрела сюрреалистическую иносказательность и вселенскую загадочность...
...Бар не спеша обернулся. Ветер гнал по пустынной улице огромный бумажный ком. Ком, будто слепец, неуверенно катился спотыкаясь о бордюры и натыкаясь на стены, на мгновение замирал оглушенный и продолжал свой бессмысленный постылый путь. Бар двинулся следом, но вынужден был остановиться, оглушенный эхом собственных шагов.
