Роман Афанасьев
Сегодня — только гнев
Лес был рядом. Дивный, сказочный, немного игрушечный лес, начинался буквально в сотне метров от линии пехоты. Древние дубы с темно коричневой корой, рябины с узкими темно-зелеными листьями, кусты лещины…. Все это выглядело донельзя красиво и чуть странновато. Это был слишком хороший лес, слишком правильный, слишком красивый.
Тарион вздохнул, трубно высморкался, умело прижимая ноздрю пальцем, и огляделся по сторонам. Сарнор, Талас, Тирон, Лимеррейн — вот кто стоял рядом с ним. Пехотинцы. Соль земли, основа армии. Оружие у всех было одинаковым такое всегда выдавалось пехотинцам-новобранцам. Простой прямой меч — железка без изысков, мешковатая тонкая кольчуга, способная лишь отвести удар ножа, в придачу — круглый деревянный щит, годный только на то, чтобы швырнуть его в ноги противнику.
Тарион повернулся к лесу и кашлянул, прочищая горло. Заняться было нечем. Приходилось ждать, беспомощно сжимая кулаки. Осталось всего ничего, один рывок — и они на территории врага! Но команды не было.
Битва тем временем продолжалась. Из-за холма слышался многоголосый ор фланг шел в атаку.
Тарион снова бросил взгляд на деревья. Они притягивали его своей странной красотой, было в них что-то необъяснимо таинственное, загадочное. Казалось, лес — это большой зверь с зелеными мохнатыми лапами, вольготно развалившийся в долине. И от этого зверя исходила опасность. Опасность таилась в картинно красивых стволах деревьев, в нежно-изумрудных лужайках, в раскидистых гроздях еще не вызревших орехов…
Тарион лязгнул мечом о ножны и сжал кулаки. Ожидание становилось невыносимым. У него ломило в висках, откуда-то изнутри поднималась волна протеста. Хотелось атаковать, разить мечом — что-нибудь делать, а не стоять, подобно столбу. Когда Тарион был уже готов наплевать на все приказы и рвануть вперёд на свой страх и риск, где-то далеко, наконец, запел долгожданный рог.
— Атака! — Закричал во все горло Тарион и подпрыгнул от переполнявшей его энергии. — Атака!!!
Выхватив меч, он побежал, полностью отдавшись волне гнева, окончательно захлестнувшей его при звуке рога. Крича во все горло, он мчался к деревьям, слыша за спиной яростные вопли других пехотинцев. Ударить, разорвать, рубануть сплеча… выплеснуть гнев. Вперед, только вперед!
Деревья придвинулись. Тарион видел, как из-за куста метнулась черная тень, следом за ней еще одна… Он замешкался, снимая щит, прикрепленный за спиной, ругая себя за то, что не сделал это раньше.
Тванг, тванг — раздалось за спиной, в кустах завопили. Тяжелый арбалетный болт нашел свою цель. Стрелки, прикрывавшие пехоту, не подвели.
Тарион с разгона влетел в тень густых крон, перескочил через труп врага и ринулся дальше в лес. Слева заревел медведь, похоже, зверя тоже гнали в бой.
Прямо из середины огромного куста на Тариона выпрыгнул гоблин. «Откуда он здесь, в лесу, ведь гоблины обычно живут в горных пещерах?». Додумать Тарион не успел. На пехотинца обрушился изогнутый меч. Тарион заученно вскинул левую руку, принимая зазубренное лезвие на щит. Как и следовало ожидать, хлипкая деревяшка разлетелась, а левая рука Тариона мгновенно онемела. Пехотинец ушёл в сторону, гоблин с рычанием развернулся к нему, угрожающе гримасничая. Длинный нос на его тёмно-зеленой роже сморщился, верхняя губа поднялась, обнажив крупные желтые зубы, глаза, налитые кровью, бешено вращались. Тарион ловко скользнул под удар, и в длинном выпаде пронзил чудовище клинком. Гоблин зашипел и упал на спину, выронив меч. Тарион пнул поверженного противника и побежал вглубь леса, откуда доносились громкие крики солдат, басовитый звериный рев и звон мечей. Гоблин и так сдохнет, добивать его некогда, а боевым товарищам нужна помощь. На кого они наткнулись? Не похоже, что на гоблинов… Орать эти твари горазды, но не таким же басом….
Тарион вылетел на широкую поляну и остановился, едва не споткнувшись о мертвое тело. Посреди лесной поляны шёл бой. Огромный горный тролль с рёвом разбрасывал нападавших на него гурьбой пехотинцев. Тарион смотрел, как его товарищи тычут мечами в толстенную шкуру тролля, не причиняя ему особого вреда. Точный удар в слабо защищенное место мог бы помочь делу, но тролль не стоял на месте, отмахиваясь от солдат, как от мух. Вот мелькнул его кулак размером с хорошую дыню, и Сандро, смуглый меченосец юга, с криком отлетел в сторону, ударился о землю, замер. Тарион выругался, вытер вспотевшие ладони о куртку и поднял меч, выжидая удобный момент. Сила была на стороне чудовища, но ловкий удар мог запросто решить дело.
Тролль замахнулся в очередной раз, и Тарион решил — пора. Закричав азартно и зло, он бросился вперед, держа клинок обеими руками перед собой и с разбегу всадил меч в бок тролля по самую рукоять… Тяжело раненый монстр ненадолго замер, в это время Тарион откатился в сторону, оставив свой меч в плоти тролля. Тот взревел и завертелся на месте, пытаясь извлечь клинок пехотинец зацепил что-то важное в его брюхе.
Некоторое время Тарион искал в траве меч Сандро, поэтому пропустил момент, когда тролля сбили с ног. Подняв голову, он увидел, как Талас, Сарнор и Волчий Хвост уже рубят поверженное чудовище мечами.
Тролль положил почти всех из десятки Тариона. На шелковистой траве лежали Сандро, Лимеррейн, Тирон и ещё кто-то… Тарион вздохнул и поднялся с колен. В этот момент у его лица полыхнуло алым. В голове мелькнуло: вот оно как бывает… А потом грудь взорвалась волной боли, и мир вокруг Тариона погас…
* * *
Изящный столик из горного хрусталя светился изнутри мягким светом. Двери на балкон были распахнуты, ночной ветер осторожно заглядывал в комнату, шевеля тяжелые бархатные шторы. В глубине, на крохотном диванчике сидела Она. Черноволосая, миниатюрная, с тонкими чертами лица, в длинном платье цвета морской волны с застывшей пеной кружева вокруг хрупких плеч. Она сидела, уставившись в стену, и, казалось, совершенно не слушала своего собеседника, — грузного мужчину с широкой курчавой бородой.
— Послушай, — сказал мужчина, нервно похрустывая пальцами, — зря ты обижаешься, ведь это только игра!
Она не ответила, лишь перевела взгляд на покачивающиеся шторы.
— Что я такого сделал, — устало продолжал мужчина, — ну почему ты молчишь!
— Ты его убил, — наконец, отозвалась черноволосая, — а я так его берегла! Самый слабый из воинов, но такой отважный. Я следила за ним, старалась помочь… А ты — равнодушно и небрежно, мимоходом, припечатал его.
— Извини, — сказал он, — это же игра! Он мне мешал.
Она фыркнула и отвернулась. Мужчина откашлялся, разглаживая бороду.
