Роман Афанасьев - Сегодня - только гнев

— Гашган? — удивился он неожиданному появлению старого знакомца.

Гоблин пристроился рядом, кряхтя от боли.

— Я, кум, я…

Тарион взглянул на живот гоблина, потом перевел взгляд на зеленое лицо. Длинный смешной нос, которым Гашган обычно веселил ребятню, свернулся на бок, глаза слезились…

— Гашган — сказал Тарион, чуть отодвигаясь — ведь это — моя работа, да?

— Твоя — пробурчал тот — а, может, и не твоя… Какая разница? К утру заживет…

— Благие небеса — простонал Тарион. Он повернул лицо к костру, и в оранжевых отблесках пламени гоблин увидел, как по грязной щеке друга ползет слеза, оставляя за собой светлую дорожку.

— Опять — сказал пехотинец — опять все сначала!

— Да — протянул гоблин — а все думали, что этого больше не будет…

— Это безумие. — Продолжал Тарион, словно не слыша Гашгана. — Друг на друга, брат на брата! Святые небеса, за что караете! Все сходят с ума, даже лесные твари друг другу глотку дерут.

— Два года было тихо — гоблин осторожно щупал свой веретенообразный нос. — Но ведь мы ждали, верно, кум?

— И дождались — вздохнул Тарион, — Безумие в чистом виде… Память начисто отшибает! Ты не помнишь, из-за чего началось в этот раз?

— Не помню — гоблин нахмурил густые брови — Все пошли и я пошел… Вроде бы, кто-то из людей прикончил эльфа…

— Это неправда — пробормотал Тарион — Ладно, пусть мы, люди кровожадные монстры, какими нас порой представляют те же эльфы…. Но остальные-то, остальные! Они, что, белены объелись?

Гоблин пожал плечами и оставил свой многострадальный нос в покое.

— Послушай, кум, — сказал он — вы, люди, просто обожаете перекладывать свою вину на других. Мол, это не мы, оно само так вышло. Неурожай — погода виновата. Корова подохла — колдун злобствует. А ежели девка порченая в жены досталась — потрудился лесной дух. Наверное, это у вас в головах зашито. Не ищи виноватых и крайних. Все виноваты. Как всегда. Погорячились мы. Раскричались, разнервничались, вот и кинулись пар выпускать.

— И так — каждый раз? — горько усмехнулся Тарион — нет, кум, не может такого быть.

— Ну, как знаешь, — гоблин встал, разминая ноги.

— Не обижайся — Тарион миролюбиво похлопал гоблина по широкому плечу.

В ответ тот предложил — Заходи завтра к вечеру. Все уже успокоятся. Дело известное. Супруга пирог испечёт, кум Порис бутыль обещал. Только гнома нашего, Барибана, не будет. Помнишь старого бурчалу? Сгинул он куда-то. Наши все собрались: кто живой, кто полудохлый, отходим помаленьку… А Барибана нет. Пропал. Ну, точно, как Пастар, в позапрошлом году.

— И Ахмет пропал — тихо сказал Тарион и уставился на догорающую головню — даже тела не нашли.

— Вот и заходи. — сказал гоблин. — Помянем ребят.

— Гашган, — пехотинец взглянул на тёмный силуэт гоблина — как думаешь, может, это все-таки не мы, а? Мы же не звери. Сегодня пьем с тобой, а завтра друг друга режем. Так не должно быть! Это даже не сумасшествие, это… это… — Тарион поперхнулся и зашелся в кашле.

— Не знаю, кум, — отозвался гоблин. — Ты прости, если я что-то не так сказал. Знаешь, какой сегодня день. Гневный. А завтра — обязательно заходи, посидим, поговорим.

Тарион не отзывался. Костер, на который он молча смотрел, давно превратился в горстку тлеющих углей.

— Ну, бывай, кум — сказал Гашган, — я пошел. До завтра!

Сгорбленный силуэт гоблина слился с ночною тьмой.

По щеке Тариона ползла новая слеза, прокладывая еще одну светлую дорожку. Прощально сверкнула багровым огоньком и исчезла в бороде пехотинца. Тарион шумно вздохнул, спрятал лицо в ладонях и прошептал:

— Не мы это, не мы! Не может такого быть, чтобы мы! Быть такого не может…

2003