информационных сетях города-мира, подменив его безликим «Джоном Смитом». Затем, пожонглировав социальными рейтингами, Отто выполнил обещанное — Глория Торн стала Президентом Высшего Совета Гедонизма. Пост большей частью номинальный, главный приз сетевой игры в демократию. Однако кое-какие привилегии владелец получал. Выждав год-другой, Президент пожаловала тому самому «Джону Смиту» дополнительное благо в виде индивидуального обиталища, построенного в соответствии со вкусами последнего.
Обиталище возвели подальше от основных «нервных ганглий» Гедонизма, в периферийном дистрикте Эсперанс. Резиденция была необходима, чтобы разместить оборудование, пусть не запретное для личного использования, но необычное, привлекающее внимание. Шабен повторил то же, что делал во внешнем мире: создал собственное «магелланово облачко» и скопировал в него резервные копии личностей. Там это требовалось провернуть под носом у КолИна, здесь — у искинов Гедонизма.
Всё же разница имелась: там копии нужны были для пересылки в анклав, где есть всё необходимое для воскрешения. Здесь вопрос печати нового тела и рекогеренции сознания требовалось решать на месте. И решать быстро: это Отто мог долгие годы обходиться серийным телом, полученным при появлении в Гедонизме, но у Бартоломея Кукиша оболочка была на грани полной негодности, её следовало заменить, а Президент Глория Торн — персона слишком публичная, чтобы мозолить глаза избирателей одной и той же внешностью. Резиденцию требовалось оснастить не только хранилищем, но и полноценным рекреаторием.
Заставить Гедонизм построить неучтённый рекреаторий не могли ни знания Шабена, ни привилегии Торн, ни хакерский гений Кукиша. Но участие Гедонизма в процессе оказалось необязательным. Его заменили талант, смекалка и умелые руки «железного дровосека» команды Тадеуша Ванева. Он собрал рекреаторий из списываемых по сроку годности комплектующих, «позаимствованных» в разных дистриктах города-мира. Первый блин получился комом, но, как известно, «опыт — сын ошибок трудных»; установка в конце концов заработала. «Хендмейд» Ванева умел такое, на что не способны его серийные аналоги. Например, выращивать адамитовый мозг в любой оболочке, а не только в изготовленной биопринтингом.
Пост Президента Высшего Совета разыгрывается в лотерею на основании социальных рейтингов, занимать его чересчур долго выглядело бы подозрительным. Понаслаждавшись двадцать лет известностью и узнаваемостью, Глория Торн по совету Шабена тихонько соскользнула на должность начальника полиции родного уже дистрикта Эсперанс. Пост малозаметный, но открывающий доступ к полицейским серверам. Что позволяло без опаски манипулировать ID-трекерами.
Обезопасив себя от внимания Гедонизма, Шабен и его команда могли развлекаться каждый по своему вкусу. Город-мир снабжал их всем необходимым для таких развлечений, не подозревая об этом. Единственной сложностью оставался адамит. В отличие от квазиорганики, утилизируемой при замене тела и потому доступной для узаконенного хищения, он использовался повторно, хоть и не весь — примерно треть улетучивалась при декогеренции сознания и переходе вещества из кристаллического состояния в аморфное. Самым простым способом пополнять запасы адамита оказалось добывать его из тел погибших в транспортных авариях и при сбоях систем жизнеобеспечения. Увы, найти и успеть перехватить мёртвый, но физически не разрушенный мозг у дроидов-уборщиков получалось нечасто. И когда «дровосеку» потребовалась очередная порция адамита для экспериментов, «львица» и «страшила» решили не ждать милости случая, а устроить его своими руками. Конечно, они подстраховались: в жертвы выбрали людей со старыми, отслужившими гарантийный срок телами, — наверняка те лишь обрадуются, избавившись от них. «Волшебника» в свою маленькую авантюру не посвящали, тем более, всё удалось на славу. И, разумеется, им и в голову не приходило, что эта авантюра станет связующим звеном в цепи событий, подводящих черту под их прежней жизнью.
«Очень плохо, что ты ничего не помнишь. Но гораздо хуже, что ты вообще попал в Гедонизм», — сказал Корвину при встрече Отто Шабен. Тем не менее его больше поразило другое: сколько всего должно было случиться, чтобы их встреча состоялась! Корвину совсем недостаточно было попасть в Гедонизм для этого. Во-первых, он переехал из дистрикта Алиса — «входного портала» для пришельцев в ММО — именно в Эсперанс. Во-вторых, захотел поиграть в сыщика. В-третьих, одна из жертв настолько дорожила своим старым телом, что обратилась в полицию с требованием найти виновника её потери. В-четвёртых, её заявление попало к Корвину. В список можно было добавить «в-пятых»: Корвин догадался проверить логи рекреационной сети, и «в-шестых»: Глории Торн захотелось «ускорить» получение адамита. Наверное, в древние времена это можно было списать на случайные совпадения. Но в Гедонизме случайностей нет. Есть непостижимая человеку интуиция нейронных сетей искинов, компенсирующая отсутствие у искусственного разума подсознания. Если она привела Антона Корвина к Отто Шабену — спустя семьдесят лет после встречи, которая обязана была стать последней, в другом мире, при других обстоятельствах, — значит, назревает нечто важное, от чего нельзя отмахнуться. Пришло время действовать.
8. АНКЛАВ ТАСМАНИЯ
5903 год эры Гедонизма
Подготовка к экспедиции заняла почти две декады. Требовалось установить контроль над малым транспортным судном, курсирующим у берегов Эсперанса, собрать дроидов с нестандартной функциональностью, обновить копии личностей в автономном хранилище. Затем дроиды, не привлекая внимания Гедонизма, переместили оборудование для рекогеренции из дома-крепости на судно. Но это был ещё не последний, даже не предпоследний этап подготовки.
Для предпоследнего заговорщики собрались в просторном кабинете Шабена. Впервые Антон видел их всех в одном месте. Ванев и Кукиш обычно нос не высовывали из своих лабораторий, Глория Торн редко заглядывала в резиденцию, и только с Шабеном он общался регулярно. Антона не выпускали из дома-крепости, хотя обязанностей здесь у него не было никаких. «Ты не пленник, ты наш ценный актив. Сиди и думай. Вдруг что-то вспомнишь», — ответил Шабен, когда Корвин поинтересовался своим статусом. Подтверждая эти слова, он каждый день приходил к Антону и терпеливо выслушивал очередную историю о Шерлоке Холмсе, — больше тот ничего не мог вспомнить. Не считать же воспоминаниями сны о живой женщине-девушке-девочке. Невольно приходили на память слова Лады: «Иногда я пытаюсь вспомнить, чем занималась эти тысячи лет... Не получается! Но когда сажусь за мольберт, накатывает такое...». Увы, он не художник, ему мольберт не поможет. Разорвать отношения с любимой, не объясняя причину, было самым трудным. Но как иначе? Врать не хотелось, сказать правду Антон не мог. Он забрал бы её с собой в таинственный анклав, но такое технически невозможно: «магелланово облачко» едва вместило пять копий.
Четверо сидели в креслах, Тадеуш Ванев стоял, подпирая стену. Вернее, стоял и лежал одновременно: стоял дроид с телом Ванева, а голова из композита лежала на столе, пялилась на соратников. Очень скоро дроид соберёт адамит, хранящийся в тайнике дома-крепости, и тот, что останется от
