- Вот и прекрасно, - сказала Алена и прижалась крепче, теплая такая, милая такая, соблазнительная такая. - Гай, может, у тебя есть шанс оправдаться?
- Гос-споди... - сказал Гай сквозь зубы. - Да объясни ты вразумительно, в чем я перед вашим трибуналом провинился?
- Ты не помнишь?
- Раз я спрашиваю, значит, понятия не имею.
- Ох, эта водка... - вздохнула Алена тоном умудренной жизнью женщины. Ты вчера наговорил кучу ужасной ереси. Будто там, снаружи, вы расстреливаете друг друга, тратите уйму денег на оружие... В общем, повторять противно эту похабщину, я уж лучше не буду.
- Ах вот оно что... - сказал Гай. - Знаешь, вся беда в том, что это чистая правда.
- Хватит, - попросила Алена. - Сейчас-то ты трезвый.
- Да говорю тебе, что это правда!
- Гай, а может, у тебя белая горячка? - с интересом спросила Алена. Можно, я на этом буду строить тактику защиты?
- Ничего подобного, - сказал он. - Все это правда...
- Да не может этого быть! - сердито посмотрела Алена. - Ну где это видано? Или ты меня нарочно дразнишь?
- Не дразню, - сердито сказал Гай. - И не собираюсь.
- Тогда я буду исполнять свои обязанности?
- Это которые?
- Следователя.
- Выполняй, - разрешил Гай. Ему вдруг стало все равно.
- Значит, так, - сказала Алена официальным тоном. - Вы, подследственный, признали, что обвинения, выдвинутые против вас, соответствуют истине?
- Признал, - сказал Гай.
- Возражений против личности защитника нет?
- Нет.
- Против незамедлительности трибунала?
- Нет.
- Ну тогда все, - сказала Алена нормальным, чуточку грустным голосом. Зря ты так, Гай. Ты мне, честное слово, нравишься. В тебе есть обстоятельность.
- У меня есть еще масса других достоинств, - сказал Гай.
- Ну да?
- Щи умею варить - хоть полощи. И так далее.
- А я тебе нравлюсь?
- Нравишься, - сказал Гай.
- Очень, очень?
- Просто - нравишься. Правда, не умеешь целоваться или врешь?
- Правда.
- Интересно... Слушай, а как же все-таки ты собираешься меня защищать?
- Я уже объясняла, - безмятежно сказала Алена. - Буду доказывать, что ты рехнулся, что у тебя белая горячка. Ты что предпочитаешь? Может, все вместе?
- Ничего подобного. Я буду защищать себя сам.
- Вот этого нельзя, - сказала Алена. - Ну, тогда пошли?
- Пошли, - сказал Гай. Ему было жутко и интересно.
За порогом зала на него накинулись какие-то проворные молодцы, накинули через голову грубый холщовый балахон, во мгновение ока надели ручные и ножные кандалы.
Вся троица долго шла по извилистому узкому коридору. Вступили в зал. Зал был огромен. Потолок вздымался на добрую сотню метров, а к судейскому столу пришлось идти добрую минуту.
За длинным черным столом сидели трос судей в черных мантиях и высоких пудреных париках. Алена надела такую же мантию, четырехугольный берет с кисточкой и взошла на маленькую трибунку защитника. Массивная дубовая скамья могла предназначаться только для Гая, и он немедленно уселся, позвякивая тяжелыми кандалами. По бокам сразу же пристроились двое в мундирах с палашами наголо.
Тот, что сидел посередине, очевидно председатель, поправил золотую цепь на груди и три раза стукнул молотком:
- Внимание, прошу тишины! Начинается заседание особого трибунала. Слушается дело "Ирреальность - против Гая". Подсудимый, вас устраивает формулировка?
- Устраивает, - сказал Гай.
- Итак, - сказал председатель. - Поясняю сущность дела. Подсудимый Гай Олег Николаевич, двадцати восьми лет, холост, писатель-фантаст. Находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, публично распространял непотребные нелепицы, оказывая этим растлевающее влияние на неокрепшие умы.
- Прошу поподробнее, - сказал Гай.
- Можно и поподробнее, браток, - неожиданно добродушно сказал председатель, порылся в бумагах, вытянул длинный лист голубоватого папируса и поднес его к глазам. - Можно и поподробнее, у нас тут все зафиксировано, контора пишет... Вы утверждали, что в одна тысяча девятьсот тридцать седьмом году руководители государства физически уничтожили тысячи военных, политических, государственных деятелей и просто граждан по обвинениям, которые теперь выглядят смехотворными.
- Да, - сказал Гай.
- Вы утверждали, что в особых лагерях гибли тысячи людей?
- Да, - сказал Гай.
- Вы утверждали, что, несмотря на поступавшие по разным каналам донесения разведки о готовящейся войне, армейское командование оказалось настолько неподготовленным, что едва не проиграло войну?
- Да, - сказал Гай.
Судьи зашептались, покачивая париками. Алена сделала большие глаза и отчаянно жестикулировала, но Гай смотрел вверх на потолок. Там, едва различимые, кружились в вышине чайки и жалобно кричали.
- Так... - сказал председатель. - Признаюсь откровенно, мне не понятно, отчего вы не стыдитесь распространять такую дикую клевету на собственную страну... Ладно, мы тут и не таких видели... Вы утверждали, что, в то время как десятки тысяч людей умирали от голода, на вашей планете посылали к Венере, Марсу и Юпитеру ракеты стоимостью в миллиарды?
- Да, - сказал Гай.
- Вы утверждали, что человечество, накопив запасы ядерного оружия, с помощью которых можно несколько раз уничтожить все живое на Земле, продолжает производить бомбы?
- Да, - сказал Гай.
- Да... - сказал председатель. - У трибунала нет вопросов. Подсудимый, что вы можете сказать о выдвинутых против вас обвинениях в клевете? Может быть, ваши слова были кем-то ложно истолкованы или злонамеренно искажены?
- Нет, - сказал Гай. - Все правильно.
- Слово предоставляется защите, - сказал председатель.
- Высокий Трибунал! - волнуясь, начала Алена. - Закон учит нас, что извращения и навязчивые идеи способны проявляться в самых неожиданных формах. До сих пор находятся люди, искренне считающие Землю плоской... И так далее. Я настаиваю, чтобы мой подзащитный был отнесен к категории не отвечающих за свои слова шизофреников и дебилов. Я требую этого, Высокий Трибунал. Вы не можете судить психически больного человека. Ни один находящийся в здравом уме индивидуум не способен утверждать то, что утверждает мой подзащитный, и это неопровержимо доказывает его...
- Хватит! - крикнул Гай. - Все это правда, слышите? Правда!
- Молодой человек... - укоризненно сказал председатель. - Давайте поговорим спокойно... даже неофициально. Психика ваша в полном порядке. Я прекрасно понимаю - юношеская экстравагантность, страсть к преувеличениям, желание выделиться, наконец, и все такое прочее... Но неужели вы не понимаете, насколько грязны и неправдоподобны ваши выдумки? Ведь вы же унижаете, безмерно оскорбляете человечество, приписывая ему такую историю, такие обычаи, разве вы не понимаете этого? Образованный, интеллигентный человек, писатель... Сеятель разумного, доброго и вечного... Стыдно, молодой человек. Слышали бы люди, что вы здесь о них напридумывали... Вы буквально вынуждаете нас стать палачами, толкаете к этому. Давайте забудем, а? Честно признайтесь, что выдумали все это по пьяной лавочке, получите свои десять розог - и разойдемся по-хорошему, все будут довольны. Посмотрите, до чего вы девушку довели...
