— Быстро! — крикнул Птосфес. — Принести все, что он скажет!
Кеентос вышел. Моррисон попросил пистолет, и Птосфес достал один из ящика за спиной. Открыв полку, Моррисон высыпал заряд на кусочек пергамента и поджег от горящей щепки. Пергамент обуглился, чего не должно было быть, и осталось слишком много черного остатка. Стифон не был особенно честным производителем пороха; он удешевлял товар, кладя угля больше, а селитры меньше, чем надо было.
Вернулся Ксентос с Митроном. Жрецы принесли кувшины, ведро угля и все прочее. Ксентос явно недоумевал, Митрон боялся, но старался этого не показывать.
Моррисон поручил Митрону размалывать уголья в одной ступке, а Ксентосу — уголь в другой. Сера и без того была в порошке. Просеяв порошки через сито, он смешал их в сухом кубке в пропорции: селитра — 0,75, уголь — 0,15 и сера — 0,10. Ему пришлось чуть задуматься, чтобы вспомнить.
— Но это же просто пыль! — возразил Чартифон.
— Да, Эту смесь еще надо увлажнить, смешать в пасту, спрессовать в лепешки, высушить, а потом растереть и просеять. Все это можно сейчас сделать, но вспышку даст и так. Смотрите!
Он насыпал на полку щепоть порошка, нацелился в полусгоревшее полено в очаге и нажал курок. Пистолет рявкнул с дикой отдачей. Птосфес не признавал уменьшенных зарядов, это точно. Снаружи закричали, затопали, и двери распахнулись. Заглянул охранник с алебардой.
— Благородный Калван показывает нам свое искусство стрельбы, — объяснил ему Птосфес. — Будут и еще выстрелы, волноваться не нужно.
— Отлично, — сказал Моррисон, когда охранник вышел. — Теперь посмотрим, как оно стреляет. — Он насыпал в пистолет примерно сорок гран, зарядил тряпичным пыжом, насыпал на полку порох й протянул оружие Рилле. — Стреляй ты. Великий миг в истории Хостигоса!
Она взвела курок, нацелилась в камин и выстрелила. Грохот был не такой мощный, но пистолет стрелял. Попробовали его зарядить пулей, которая ушла в полено на полдюйма. Моррисон положил пистолет на стол. Комната была полна дыма, все кашляли, но никто не обращал на это внимания. Чартифон подошел к двери и заорал в холл, чтобы принесли еще вина.
— Но ты же не произнес ни одной молитвы! — ужаснулся, Митрон. — Ты просто сделал огненную пыль, как суп сварил!
— Именно так. А скоро ее кто угодно будет делать.
И когда наступит этот день, жрецы Стифона будут просить милостыню на тротуарах. Чартифон хотел сразу же знать, когда можно будет идти походом на Ностор.
— Нужно будет больше огненной пыли, чем может сделать Калван на этом столе, — сказал ему Птосфес. — Нам будет нужна селитра, и сера, и уголь. Надо будет научить людей их добывать, измельчать и смешивать Нам понадобятся вещи, которых у нас нет, и инструменты, чтобы их сделать. Все это знает только Калван, а он у нас всего один.
Ну, слава создателю, Птосфес что-то понял из лекций о производстве.
— Митрон, я думаю, тоже кое-что знает. Где ты взял серу и селитру? — спросил он доктора-жреца.
Митрон осушил первый кубок вина одним глотком, на второй у него ушло три секунды, а сейчас он тщательно работал над третьим и потихоньку выходил из оцепенения. Все оказалось так, как думал Моррисрн, Селитру находили в виде кусков под большими кучами навоза и очищали, серу добывали выпариванием воды серных источников в Сахарной долине — Волчьей долине в «здесь-и-сейчас». Почему-то упоминание об этом привело в ярость Птосфеса и Чартифона. Он знал, как добывать оба эти вещества в небольших масштабах. Узнав, сколько их нужно будет на военные цели, он был несколько смущен.
— Но на это потребуется время, — указывал Чартифон. — А как только Гормот об этом прослышит, он ударит раньше, чем мы сколько-нибудь сделаем.
— А пусть не прослышит. Установите карантин секретности. — Это пришлось объяснить. — Конные патрули на всех тропах и дорогах Хостигоса. Всех впускать, никого не выпускать. И еще одно. Мне придется отдавать приказы, и они людям не понравятся. Мне будут повиноваться?
— Все, кто хочет сохранить голову на плечах, — ответил Птосфес. — Ты будешь говорить моим голосом.
— И моим, благородный Калван! — Чартифон вскочил на ноги, протягивая меч рукоятью вперед. — Ты командуешь, я повинуюсь.
Ему отвели комнату в главных воротах цитадели, напротив кордегардии — большой дом с плиточным полом и неопределимым, но совершенно четким духом полицейского участка. Стены — белая штукатурка, на ней можно было писать и рисовать углем. Бумаги в «здесь-и-сейчас» не знали. Он подумал, что после войны надо будет этим заняться. Непонятно, как эти люди без бумаги дошли до такого уровня развития. Рилла сама себя приставила к нему адъютантом. Он сам привлек Митрона и главного жреца Транта, всех мастеров искусств из Тарр-Хостйгоса и из города Хостигоса, пару офицеров Чартифона и несколько солдат для связи.
С углем было просто, его было всюду достаточно. Для выпаривания серы нужны были большие кастрюли и листовое железо побольше, чем нагрудник или кухонная кастрюля, — ничего этого не было в наличии. Были рудники болотного железа в Болд-Иглз, в долине Листра, и были кузницы, но не было прокатных станов. Железные листы надо было ковать вручную двухфутовыми квадратами и сваривать, как лоскутный килт. Селитру можно было набирать повсюду. Навозные кучи, не менее одной на каждой ферме, — это был наилучший источник, а еще конюшни, погреба, подземные дренажные канавы. Он создал селитряную комиссию, которую возглавил один из офицеров Чартифона. Комиссия имела власть заходить куда угодно, вешать любого, кто злоупотребит этой властью, и точно так же поступать со всяким, кто ей воспротивится.
Мобильные отряды — запряженные быками телеги, нагруженные тиглями, трубами, инструментами и прочим снаряжением, — ездили от фермы к фермы. Крестьянок привлекали к работе и учили выщелачивать селитряные почвы и очищать нитраты.
Мельницы для размола ингредиентов. Водяная энергия была в избытке, и водяное колесо тоже было известно в «здесь-и-сейчас». Мельницы можно было переоборудовать, специальные жернова — сконструировать. Сита для просеивания, ткань. Смесители, большие баки с вращающимися навстречу друг другу лопастями. Прессы для пасты. Мельницы для размола спрессованного пороха. Много времени пришлось затратить на разработку правил, чтобы кто-нибудь случайно не высек искру где-нибудь рядом, и подкрепить эти правила угрозой смерти.
Утром он размолол брикет, сделанный накануне, и прогнал через два сита для нужной тонкости. Стограновый заряд такого пороха в большом мушкете загнал двухунциевое ядро на дюйм глубже такого же заряда стифоновского пороха, а вони произвел намного меньше.
