Он вернулся к столу, набрал номер.
- Дундукова Охламон Охламоновича, пожалуйста. - проворковал он в трубку. - Охламон Охламонович?! День добрый! Прохиндеев беспокоит... Не могли бы вы спуститься на минуточку? Жду...
Он положил трубку на рычаги.
- Ну вот, через минуту к вам спустится заложник...
- А ведь он вам верит, - проворчал Плаксин.
- Доверие клиента - вот что главное в нашей работе!
В двери вкатился плотный, полный человек.
- Дундуков. - представился он с порога. - Чем могу быть полезен?
- Самолетом вы можете быть полезны, Охламон Охламонович. Моим клиентам самолет нужен. Забирайте его, за мэра самолет гарантирован. А я позвоню в аэропорт, чтобы самолет приготовили. Чао!
Только затихли шаги в коридоре, он набрал номер:
- Группа захвата? Террористы захватили мэра. Полковник Ломов? Да, террористы. Что им нужно? Самолет им нужен, товарищ полковник. Что, что им вместо самолета? Ну, если для вас самолет важнее, можете пожертвовать... Хотя, я думаю, что этого добра у них своего хватает...
Танк еще не отъехал от мэрии, а к аэропорту уже подкатывал большой, ярко-желтый импортный мусоровоз. Развернувшись около входа, он наклонил мусоросборник, и оттуда как горох посыпались люди в камуфляже, с короткими автоматами и в черных шапочках, закрывающих лицо, с дырками для глаз. Выреза для рта на этот раз не было, поступил строжайший приказ до конца операции ртов не открывать.
Вся эта орава бросилась через зал ожидания, топча ноги и чемоданы. Впереди всех - к победе и наградам, рвался полковник Ломов...
И все это: награды и победы, было так близко, так возможно, если бы не майор Громилин, который отсыпался в мягких аэрофлотовских креслах на пути к новому месту службы, протянув натруженные пограничной работой ноги в проход между кресел. И снился майору пограничный сон, про то, что несет он охрану Границы. Несет ее, несет, а поставить некуда. И видит он верблюда. И кричит ему:
- Иди сюда, верблюжья кавалерия!
А тот жует себе колючку и никакого внимания на майора. Тот не на шутку рассердился на такое неуважение со стороны верблюда, и плюнул на облезлого, но гордого сына пустыни дромадера. Тот возмутился и пнул его несколько раз копытом по трудовым пограничным мозолям. Не взвидевший белого цвета от боли майор схватил верблюда за копыто и несколько раз плюнул ему в удивленное лицо...
Полковник Ломов упал, споткнувшись об ноги майора Громилина, когда же он стянул с лица съехавшую шапочку, то оказалось, что на нем сидит верхом здоровенный майор, и почему-то плюет ему в лицо, выкрикивая при этом:
- Ах ты, верблюжья твоя морда!
Решив дома обязательно заглянуть в зеркало, полковник вступил в схватку. Майор, на которого в придачу бросились спецназовцы в камуфляже и в шапочках, решил, что это террористы, и замолотил кулаками с удвоенной силой. Он схватил за ноги полковника Ломова и завертел им вокруг себя, сбивая налево и направо группу захвата.
Разгоряченные схваткой, ни майор Громилин, ни группа захвата во главе с полковником Ломовым, не заметили, как тихо и скромно прошли через зал, обходя дерущихся, наши путешественники, проследовав на взлетную полосу, где и остановились в растерянности, не видя ни самолета, ни обещанной встречи, да и в переговоры никто с ними вступать не собирался...
- Все бы вам захватывать, да захватывать. - заговорил Стигматик. Вон стоит себе самолет, и на фиг никому не нужен...
На поле действительно стоял самолет, готовый к отправке. По иронии судьбы, именно на нем должен был лететь к месту новой своей службы майор Громилин.
Путешественники переглянулись, и направились к самолету.
- Куда летим? - деловито спросила Женька у летчика.
- Вы - не знаю, а мы к границе с Гибралтаром, - покосился на них летчик.
- Во! Нам туда и нужно! - обрадовался Полукрымский.
- А билеты у вас имеются? - скучно поинтересовался летчик.
- А вот наши билеты! - потомок ушкуйников поднес к носу пилота кулак.
- Так бы сразу и говорили, что угон, - проворчал летчик. - Садитесь, проездные документы у вас в порядке, убедительные документы у вас...
Сами еще не до конца поверив в неслыханную удачу, они полезли в самолет.
- А этому чего? Отпустить, пуская катится? - показывая на мэра, спросил Полукрымский.
- Ой, боюсь, что рановато. - Плаксин показал пальцем на толпу, выбегающую из здания аэропорта.
- Зря мы мэра в заложники брали! - в сердцах воскликнул стигматик. Надо было кого попроще!..
- За кого попроще самолетов не дают, - резонно заметил Фуняев.
- Тоже верно, - согласился Полукрымский. - Люди! Мы вашего мэра не тронем! Мы улетим без него!
Народ при этих словах пришел в еще большее волнение. Из толпы вышел мужик и решительно подошел к самолету:
- Значит, так, - без предисловий начал он, подходя вплотную. Договариваемся следующим образом: если вы дадите честное слово, что заберете этого деятеля, трам-там-там-тарарам. - он указал на мэра. - Тогда можете лететь куда хотите. Желательно подальше. У нас его по три раза в месяц похищают, все деньги из бюджета на выкупы ушли. Слава Богу, последний самолет остался. Забирайте его и летите куда вздумаете, а мы к трам-там-там-тарарам такой-то матери закроем этот трах-тара-рах-трах-тах! Аэропорт. Лады?
- А что нам остается? Лады?! - протянул руку Полукрымский.
Он подтолкнул мэра в самолет, и махнул рукой летчику: заводи!Когда же он сам собирался последовать за мэром, парламентер задержал его за рукав и зашептал на ухо:
- Слышь, братан, ты его при случае продай там в рабство, если оно есть там у них. А то прямо беда! Его возвращают, а самолеты - фиг...!
Самолет разбежался, присел на корточки, оттолкнулся и - прыгнул в небо! И полетел!
- Гляди-ка, летим, - восторгался Стигматик.
- Взлететь - это еще не значит лететь, - изрек совсем непонятное Плаксин.
- А может тебя лучше выбросить? - поинтересовался Полукрымский.
В это время самолет сильно тряхнуло. Потом еще раз, и еще...
Все прилипли к окнам: картина была ужасной, оба крыла у самолета отвалились! А по взлетной полосе, зажав в руке ножовку, убегал, воровато озираясь, вечный партизан - дед Мазаев.
- Подпилил, гад, крылья, теперь мы падаем! - заскулил Плаксин.
- Не падаем, а садимся! - возразил из кабины летчик.
- Почему это мы садимся, когда падаем? - вступил в беседу Стигматик.
- Потому, - ответил пилот, - что садиться - это лучше, чем падать.
- Мысль, конечно, очень даже интересная, - подключилась Женька, - Но мы все-таки падаем...
- И что же дальше? - спросил вконец растерянный Фуняев.
- А дальше то, что мы падаем, - ответил летчик.
И он был прав.
Глава восьмая
"Мы садимся, или падаем?" "Ни креста, ни поминок" Самолет врезается
