— Понятно. — Агент окинул Моури долгим пронзительным взглядом. Его глаза были холодными и какими-то скользкими — как у человека, привыкшего наносить удары исподтишка. — Откуда вы получаете информацию о ходе военных действий?
— Из официальных источников, в основном — из Отдела военной информации Пертейна.
— У вас нет других источников?
— Конечно есть. Я прислушиваюсь к разговорам и сплетням.
— И что вы делаете с этим материалом?
— Я анализирую его, готовлю статью и посылаю рукопись в Отдел цензуры. Если они ее одобряют, значит, мне повезло. Если нет, ну, что ж, — он беспомощно развел руками, — я начинаю работать над новой.
— Следовательно, — коварно предположил агент, — вас хорошо знают и в Отделе военной информации, и в Отделе цензуры? Они удостоверят вашу личность, если их попросить, а?
— Без сомнения, — заверил Моури, моля Бога, чтобы это побыстрее кончилось.
— Прекрасно! Назовите имена тех сотрудников, которых вы знаете лучше всего, и мы с ними немедленно свяжемся.
— Что, ночью?
— Не стоит волноваться по поводу позднего времени: речь идет о вашей шкуре.
Это переполнило чашу. Моури врезал ему в переносицу, быстро и яростно, вложив в удар всю силу. Агент покачнулся, упал и неподвижно замер на тротуаре. Однако второй парень не был рохлей. Не мешкая ни секунды, он подскочил на своих кривых ногах: к Моури и ткнул ему в лицо пистолет.
— Подними лапы, соко, не то я…
С отчаяньем человека, которому нечего терять, Моури стремительно пригнулся, схватил агента за кисть, завел его руку за плечо и с силой дернул. Агент пронзительно вскрикнул и сделал кульбит в воздухе. Его пистолет упал на асфальт. Моури подобрал его и помчался так, как не бегал никогда в жизни.
За угол, вдоль по улице, и — в переулок. Он оказался позади отеля и, пробегая мимо, заметил, что там, где находилось окно его номера, в стене красуется огромная дыра. Перепрыгнув через кучу битого кирпича и деревянных обломков, он пролетел до конца переулка и свернул на соседнюю улицу.
Вот оно. Его вычислили — возможно, в результате одной из проверок регистрационной книги отеля. Они обыскали комнату, затем попытались открыть чемодан железной отмычкой. Тут-то и грохнуло! Если в комнате было много народа, взрыв прикончил не меньше дюжины… Это им надолго запомнится! Но если они до него доберутся… Он бежал так быстро, насколько хватало сил, сжимая пистолет и прислушиваясь, не началась ли уже погоня. Вскоре по радио передадут сигнал тревоги, затем — перекроют все выходы из города: железные дороги, шоссе, автобусные линии. Он должен любой ценой оказаться по ту сторону кордона раньше, чем сделают оцепление.
Моури бежал, стараясь избегать главных улиц, где снуют патрульные машины с вооруженными сыщиками. В этот поздний час на улицах было пустынно, в толпе не затеряешься. Дороги опустели, законопослушные граждане уже спали, и бегущий человек с оружием в руках выглядел более чем подозрительна. Но ничего не поделаешь. Если двигаться прогулочным шагом с невинным видом, ловушка захлопнется раньше, чем он успеет выскочить.
Кроме быстрых ног ему помогала темнота. Моури мчался по аллеям, пересек шесть улиц и уже собрался проскочить седьмую, но вдруг замер в тени деревьев. По улице медленно ехала машина, набитая полицейскими и агентами Кайтемпи, которые высовывались из окон, пытаясь смотреть сразу во все стороны.
Он притаился в своем укрытии; сердце учащенно билось, грудь ходила ходуном, струйки пота катились по спине. Как только охотники скрылись из виду, он метнулся на другую сторону улицы и припустил дальше. Еще пять раз, проклиная задержку, он ждал, пока проедет патрульная машина.
В шестой раз Моури остановился по другой причине. Он притаился в подворотне, заметив свет фар автомобиля, поворачивающего на аллею из поперечной улицы. Забрызганный грязью динокар остановился в двадцати ярдах от него. Из машины вылез человек, шагнул к ближайшей двери и вставил ключ в замок. Моури выскочил из подворотни с быстротой кошки, прыгнувшей на воробья.
Дверь открылась, когда взревел мотор, и машина рванулась с места, набирая скорость. Пораженный хозяин потерял полминуты, с открытым ртом глядя вслед стремительно удалявшейся собственности. Затем он громко выругался и бросился в дом — очевидно, к телефону.
«Фортуна изменчива», — думал Моури, сжимая руль. Нет худа без добра, и надежда вдруг начинает подмигивать, когда дела из рук вон плохи. Повернув на широкий, хорошо освещенный проспект, он снизил скорость.
Два грузовика, полные полицейских, промчались ему навстречу, третий обогнал его динокар. Их не заинтересовала забрызганная грязью машина и ее пассажир, спешащий домой в поздний час. Они охотились за взмокшим от страха и усталости парнем, который, по их предположениям, все еще метался по городу. Моури прикинул, что у него есть минут десять, пока по радиосвязи не объявят об угоне. Пожалуй, стоило пристрелить владельца автомобиля: это дало бы несколько лишних минут. Но сожалеть было поздно.
Через семь минут за окнами промелькнули последние дома Радина, впереди была незнакомая дорога. Машина неслась вперед, свет фар неровно разрезал темноту, стрелка спидометра приближалась к предельной отметке. Еще двадцать минут — и он проскочил большую деревню, темную, погруженную в сон. Через милю за поворотом показался белый шлагбаум поперек дороги, на обочинах блеснули пуговицы и металлические шлемы. Моури стиснул зубы и, не снижая скорости, направил машину прямо в центр шлагбаума. Динокар разбил деревянную планку и помчался дальше, в сторону брызнули обломки. Он ощутил пять ударов по корпусу автомобиля; в заднем стекле появились два круглых отверстия, третье — на стыке лобового стекла и крыши.
Очевидно, по радио передали сигнал тревоги, и силы безопасности попытались оцепить максимальную территорию вокруг города. Он обнаружил себя, прорвавшись через кордон. Теперь им стало известно, в каком направлении он движется; несомненно, об этом они могут судить гораздо лучше, чем он сам. Ему никогда не доводилось ездить тут — окрестности казались совершенно незнакомыми, и не было карты, чтобы сориентироваться. Что еще хуже — он остался без документов и почти без денег. Взрыв чемодана лишил Моури всего снаряжения — кроме того, что было в карманах. Правда, есть еще краденая машина и пистолет.
Вскоре он выехал на перекресток; на обеих сторонах дороги тускло поблескивали указатели. Резко затормозив, Моури вылез из машины и подошел к ближайшей табличке. На ней значилось; «Радин — 27 ден». На другой — «Валапан — 92 дена». Так, значит, он едет в Валапан. Конечно, вся полиция там уже поставлена на ноги и попытается на этот раз его не упустить.
О левой стороны на указателе было написано; «Пертейн — 51 ден». Он снова сел в машину и повернул налево.
Хотя признаков погони не ощущалось, но это еще ни о чем не говорило. Возможно, именно сейчас какой-нибудь умник с радиопередатчиком и большой картой рассылает патрульные машины так, чтобы заблокировать его динокар, и ждет поступления новых данных.
У отметки девятого дёна Моури увидел еще один перекресток, место было знакомое. Впереди уже виднелось зарево ночных огней Пертейна, а где-то справа начиналась тропа, ведущая к пещере в лесу. Рискнув проехать еще несколько миль в сторону Пертейна, он расстался с машиной. Когда ее найдут, наверняка сделают вывод, что беглец решил затеряться в большом городе. Прекрасно — они зря потратят время и силы на розыски в столице.
Он пошел назад, к лесу, по обочине дороги. Чтобы добраться до дерева с надгробной плитой, понадобилось еще два часа. За это время он одиннадцать раз нырял в лес, прячась от патрульных машин, битком набитых полицейскими. Похоже, целая армия поднята на ноги среди ночи и направлена на его поиски — отличный результат, как сказал бы Вулф.
Наконец он углубился в лес, направляясь к пещере.
В пещере все было без изменений. Моури возблагодарил небеса, добравшись до нее; здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем где-либо на этой враждебной планете. Вряд ли агентам Кайтемпи удастся проследить его путь через двадцать миль девственного леса — даже если они вылезут из кожи.
Присев на один из контейнеров, он некоторое время колебался между долгом и желанием. В соответствии с инструкцией, при каждом посещении пещеры ему следовало включать передатчик и посылать на базу отчет о проделанной работе. Моури прекрасно представлял, что произойдет, если он подчинится инструкции. Последует приказ оставаться в убежище и не предпринимать больше никаких действий. Потом за ним пришлют корабль и перебросят на какую-нибудь другую сирианскую планету, где он сможет начать все сначала. На Джеймек доставят его преемника.
Моури такая перспектива не устраивала. Можно долго толковать о несомненных преимуществах замены засветившегося агента новым — для разведчика это означает провал, поражение. Он, Джеймс Моури, отказывается считать себя побежденным. Пошли они к дьяволу! Возможно, Кайтемпи что-то и учуяла, но это еще не значит, что им удастся его схватить!
