— Отпустите!
— Приказ генерала. Вам спускаться нельзя!
— Это еще что за глупости?
По радио я вызвал Кириоса:
— Послушайте, Кириос, это еще что за шутки? Да кто вам позволил.
— Нет, это вы меня послушайте, Хорк! Там, внизу, уже торчит Кельбик, и я считаю, этого вполне достаточно. Земля не может позволить себе потерять разом вас обоих!
— Скажите им, чтоб отпустили меня! Это приказ!
— Этого не будет. Можете меня расстрелять, если хотите, но только по возвращении.
— Но, в конце-то концов, имею же я право участвовать в спасении Кельбика!..
— Нет! Права рисковать собой вы не имеете. И потом, там от вас будет мало толку. Будет лучше, если вы немедленно вернетесь с эскортом на Землю.
— Если вы полагаете, что я боюсь...
— О нет! Я знаю, что вы — человек мужественный, наслышан о ваших подвигах и считаю, что вам давно пора бы понять, что вы принесете гораздо больше пользы у себя в лаборатории или в Солодине, чем здесь за работой простого солдата, пусть вы и выполняете ее хорошо. А теперь мне некогда. До скорой встречи!
Он отключился.
На миг-другой я словно окаменел. Давно уже никто, даже Кельбик, даже Рения, не разговаривал со мной в таком тоне. Только теперь я осознал, что, сам того не желая, сосредоточил в своих руках всю власть, все полномочия. Я, Хорк Акеран, астрофизик, стал автократом, диктатором! Сколько раз я принимал решения или приказывал применять законы и правила вместо правительства триллов или же Совета властителей! И никто не сделал мне ни малейшего замечания! Я даже присвоил себе должность верховного координатора!
«Глупцы! Почему они не сказали мне этого раньше!»
В глубине души я чувствовал, что устал от гнетущего бремени ответственности, которая теперь всецело лежала на мне одном. Мне не хватало спокойствия и тишины лаборатории, небольшого круга друзей, Кельбика, Люки, пары-тройки других моих товарищей, Рении. Возможно, даже Кириоса. Но эти тишину и спокойствие еще нужно было завоевать, путь к моей лаборатории пролегал через эту опустошенную планету.
Я резко дернулся:
— Отпустите!
Парни ни на йоту не ослабили хватку. Кириос сделал правильный выбор. Пусть они и были ниже меня ростом, в силе я им уступал, и значительно.
Мне все же удалось вытащить фульгуратор и приставить дуло к груди одного из бойцов.
— Отпустите, или я выстрелю!
Солдат побледнел под своим спасиандром, но не поддался.
— Стреляйте, Хорк! Вы — верховный координатор, и моя жизнь — ничто для вас. Но у меня есть приказ, и я его выполню. А убьете меня — замена найдется.
Я обернулся. Позади меня стояло десятка два бравых молодцев, мой личный почетный караул.
— Так и быть, — сказал я. — Даю вам слово, что не буду пытаться спуститься. Разве что Кириос передумает...
Так как оставаться на поверхности спутника не имело смысла, я вернулся в свой космолет и попытался еще раз связаться с Кельбиком. Он не отвечал. Зато по прошествии какого-то времени я услышал голос Кириоса:
— Мы продвигаемся, Хорк, но с большим трудом. Противник располагает чем-то вроде термических пистолетов — они, конечно, не стоят наших фульгураторов, но потери от них не меньше. Сейчас мы у входа в большую шахту и готовимся к атаке.
— С кем вы сражаетесь? С людьми или с тельбирийцами?
— И с теми, и с другими. Но, полагаю, Кельбик прав: эти тельбирийцы используют людей в качестве пушечного мяса. Какие новости от разведчиков? Где сейчас замеченный ими вражеский флот?
— Пока не известно.
Так я провел перед пультом связи уж не знаю сколько бесконечных часов, пытаясь связаться то с Кельбиком посредством волн Хека, то с флотом, то с Кириосом. Этот хоть сообщал мне через неравные промежутки времени, как идут дела. Бойцы пробивались все глубже, но, несмотря на превосходство нашего оружия, несли довольно-таки тяжелые потери. Следов Кельбика им пока не удалось обнаружить, но в одной из комнат они нашли тела Харлока и Рабеля. Их зверски пытали, и даже Кириос не смог помешать своим людям тут же, на месте, расстрелять нескольких пленных.
Затем я получил сообщение от разведывательных космолетов. Вражеский флот насчитывал всего шестьдесят кораблей. Тельбирийцы, по всей видимости, еще не осознали размеров нависшей над ними опасности. Я ретранслировал новости Кириосу и с его согласия отдал приказ ста двадцати космолетам вступить в битву с противником, поскольку наш третий флот был еще слишком далеко.
Внезапно замигал огонек вызова на коммуникаторе, настроенном на волны Хека.
— Хорк, это Кельбик! Я замуровал себя в самом конце заброшенной галереи: когда тельбирийцы бросились за мной, я обрушил свод. Слышу грохот боя. Я на последнем, самом нижнем уровне, судя по всему, под машинным залом.
— Хорошо. Сейчас же передам эту информацию Кириосу. Можешь сообщить что-нибудь полезное о противнике?
— Да. Люди здесь всего лишь марионетки в руках тельбирийцев. Возможно даже, что они действуют не по своей собственной воле. Они ненавидят нас всей душой, так как живут с убеждением, будто их предки были изгнаны с Земли, но тут есть и кое-что другое. Блуждая по туннелям, я наткнулся на тяжелораненого. Он сперва меня обматерил, но, уже умирая, вдруг изменил свое ко мне отношение, словно от чего-то внезапно освободился, и сказал: «В конце концов, вы тоже люди. Опасайтесь краснокожих!»... Ну вот, теперь я отчетливо слышу взрывы и крики! Должно быть, наши люди уже ворвались в машинный зал, который сообщается с моей галереей через вентиляционную трубу, но она слишком узкая, не пролезешь. Надеюсь, меня скоро вызволят. Между нами говоря, Хорк, я уже сыт по горло этим непосредственным участием в бойне, так что из лаборатории я теперь ни ногой!
— Думаю, ты прав! Кириос придерживается того же мнения.
И я быстро ввел Кельбика в курс моей собственной ситуации. Динамик задрожал от его раскатистого хохота.
— Ну наконец-то! Хоть кто-то тебе это сказал! Тем лучше!
Час спустя Кельбик выбрался из подземелья вместе с нашими бойцами. Из пяти тысяч человек, спустившихся в туннели, наверх поднялось всего две тысячи семьсот пятьдесят. Мы потеряли почти каждого второго!
Все как попало набились в космолеты, и мы на полной скорости помчались к Земле. Я призвал Кельбика и Кириоса на военный совет.
— Это было ужасно, — проговорил Кириос. — Нам противостояло примерно две тысячи человек, если их вообще еще можно называть людьми, и около пятисот тельбирийцев, не более. Эти зато дрались как черти, гораздо отчаяннее наших солдат. Хорошо, техника у них похуже — это хоть как-то уравнивает силы. Иначе, полагаю, нам пришлось бы лететь к какой-нибудь другой звезде.
