Олег Кулагин - Звезды в кармане

– Эй, – сморщился Йотем, – Хватит грубить гостям!

– Извините, – виновато прогудела дверь и сама захлопнулась.

Дальше был коридорчик.

Я шёл за Йотемом и невольно косился на его макушку.

Удивительно, но в Киагре мы впервые встретили такую шикарную лысину… Мужики здесь явно прибегали к услугам развитой косметической медицины. А этот – носил своё «отличие» с непринуждённым достоинством. И без всякого эпатажа. По-моему, он в любом виде чувствовал себя комфортно. Даже с большой дыркой на левом рукаве.

Врядли, это из-за бедности…

Тут я ступил на порог гостиной. И все рассуждения, как-то разом вылетели из головы.

Комната была обставлена скромно. Диван. Пара кресел. А в качестве главных предметов мебели – два здоровенных кибераса.

Отнюдь не макеты. Действующие модели в натуральную величину.

Васька расплылся в неестственной улыбке.

Бинк побледнел и рука его скользнула за пазуху – к подмышечной кобуре. А Димыч выдавил:

– Кажется, мы не вовремя…

– Ладно, зайдём позже, – согласился я.

Хотел развернуться, но Йотем протестующе махнул рукой:

– Что вы! Всё в порядке! Ребята уже уходят…

– Да, – прогудел киборг с серебристым квадратом на плече.

Йот достал из шкафа бутыль и наполнил два стакана:

– Спасибо за массаж, ребята.

Пластмассовые физиономии расцвели улыбками. Железные конечности потянулись к стаканам. Бульк-бульк! – прозрачное содержимое кануло в механические утробы.

– Хорошо! – с чувством сказал «сержант».

Васька заметно приободрился. Схватил третий, свободный стакан… Не успел.

Хозяин отодвинул бутыль:

– Извините… Это формальдегид.

Целая гамма оскорблённых чувств разом вспыхнула на лице Лубенчикова. Йотем улыбнулся:

– У них более совершенные организмы. Пьют всё, что горит…

– Да, всё! – с чувством прогудел киборг.

– Угу. А ещё они делают массаж, – пробурчал хоббит.

– Вам сделать? – заинтересовался «сержант».

– Нет! – вздрогнул Бинк.

– Зря отказываетесь, – подмигнул Йотем, – Любой радикулит снимут без проблем. Они – мастера…

– Верю, – торопливо кивнул хоббит. И глянул на большую дубинку у пояса киборга.

Тяжелые шаги удалились. Из коридорчика донеслось преданное гудение:

– Если что – только позовите… Мы – мигом. Вы же знаете.

Для киборга – удивительно длинная речь. И прям-таки – сверхэмоциональная… Или от формальдегида его так развезло?

Дверь наконец-то закрылась.

Мы перевели дух.

Йотем вернулся в гостиную. Окинул нас внимательным взглядом:

– Ну, рассказывайте…

Мы переглянулись.

Иллюзия Мо-Нэрка сердито топнула ногой:

– Давайте, не тяните!

Хоббит вырубил назойливую пси-копию. И почесал загривок:

– Даже не знаю, как начать… Кстати, киборги вас любят. С чего бы это, а?

Йотем усмехнулся:

– Любят? Наверное… Они – не такие уж плохие существа.

– Ага. Почти, как собаки. Без людей жить не могут. Особенно без гостей столицы…

– Они – умнее собак, – категорично заявил Йотем.

– Возможно. Но согласитесь в вашем случае – какая-то уникальная привязанность…

– Это неудивительно, – вздохнул кибернетик, – Даже плохих детей тянет к родителям…

– Чего-чего? – округлил глаза Бинк.

И Йотем кивнул с виноватой улыбкой:

– Это я их создал.

Лубенчиков нервно хихикнул.

Кибернетик опустился в кресло:

– Да вы присаживайтесь…

Мы разместились на диване. Бинк закусил губу:

– Вот, значит, кого благодарить…

– Можете благодарить. Можете ругать. Я ни о чём не жалею.

Димыч хмыкнул:

– Вам-то о чём жалеть? Отдуваются другие…

Бинк кивнул:

– Лучше б вы пылесосы конструировали.

– Не мой профиль, – пожал плечами Йотем, – Я спец по «мозгам».

– Вы – не спец, вы – халтурщик! – возмутился Васька.

Кибернетик качнул головой:

– А мне кажется, я, наоборот, слишком хорошо выполнил свою работу.

– «Слишком» – мягкое слово, – буркнул хоббит.

– Это вечная проблема, – вздохнул Йотем, – С тех пор, как человек изобрёл каменный топор. Им можно срубить дерево. А можно тюкнуть по башке соплеменника.

– Да, – сухо выдавил Бинк, – У вас с Мо-Нэрком есть общая черта…

– Какая?

– Не думать о последствиях.

Воцарилась тишина. Кибернетик спокойно сидел в кресле. Бесстрастно изучал нас сквозь полуприкрытые веки.

Васька тихо выругался по-русски.

Блин, и отчего нам так не везёт?

Не поможет он нам… Ни хрена.

Хотелось спать. Хотелось есть. Хотелось кому-нибудь набить морду…

– Чай будете? – поинтересовался Йотем, – Как раз заварил. Это такой старинный напиток…

– Не надо объяснить! – за всех ответил я, – Наливайте!

– С мёдом? С фруктозой?

– С формальдегидом, – буркнул Васька.

Йотем щёлкнул пальцами. Из соседней комнаты прикатил столик. Уже накрытый – чайник, несколько чашек и маленькая вазочка с оранжевыми сушёными плодами.

Лубенчиков хмуро заглянул в вазу.

– Настоящие шеанийские ягоды, – пояснил Йотем.

– Вижу, – мрачно констатировал Васька. Зачерпнул целую горсть, прожевал.

– Вообще-то, их едят по одной, – улыбнулся Йотем, – Чтобы прочувствовать удивительный вкус. Красивый старинный ритуал… Помогает ощутить мировую гармонию.

– Знаете, – сказал я, – Там, откуда мы прилетели, тоже есть обряд. Очень древний.

– Интересно.

– Никто не пьёт чай без хорошего куска колбасы!

Бинк вздрогнул и едва не поперхнулся ягодой. А Васька поддержал:

– Да! И чем больше кусок – тем ближе гармония!

– Серьёзно? – вскинул бровь Йотем.

– Конечно! – горячо кивнул Васька, – Если найдётся колбаса – можем прямо щас приступать к ритуалу!

Дело было слишком ответственное.

Поэтому, мы не рискнули доверять его Лубенчикову. Тут нужен кто-то с холодным разумом и безмятежностью в сердце.

Едва из кухни возник аналог колбасы, пальцы Димыча обхватили рукоятку ножа.

Без всякой спешки.

Капустиным можно любоваться.

Этот лоб мыслителя, взгляд профессора, эти точные уверенные движения!..

Жаль, нет рядом гениального скульптора – чтоб тут же, не сходя с места, отлить всё в бронзе!

И вот – свершилось. Монументом нашего терпения громоздятся на тарелке бутерброды.

– Приятного аппетита! – сказана ключевая ритуальная фраза.

Абсолютная гармония… Где она? Что она? Вероятно, хрупкая и недостижимая вещь.

Только в слабых отсветах, неясных отражениях дано почувствовать её людям…

Как марево у горизонта. Как лунный след на водной глади…

Лишь пару минут до этого мы были затравленными беглецами. Голодными, злыми и, честно сказать, довольно неприятными типами.