Олег Кулагин - Звезды в кармане

Но вот, что-то случилось… Какая-то магия. Таинство. Волшебство.

Внутри потеплело. Мир вокруг – уже не такой отвратный. И смутная надежда пробудилась в душе…

– А колбаска… то, что надо! – с полным ртом сказал Лубенчиков.

– Вкус – странный, – заметил я, – Но приятный.

– Интересно, из чего её делают? – шепнул Капустин.

– Лучше не спрашивать!

Не хватало ещё испортить удовольствие.

Пока мы анализировали вкусовые качества местных продуктов, Бинк не забывал о главном. Вдумчиво прожёвывая колбасу и нарезанные дольками овощи, хоббит умудрялся вести с Йотемом содержательную беседу:

– …Они использовали технологию Мо-Нэрка. Понимаете, болезнь Наследницы – это вовсе не болезнь!

Кибернетик отправил в рот маленькую ягодку. Неторопливо запил её глотком чая. И сказал:

– Мокс – хороший парень. Но иногда увлекается…

– Ага, – кивнул я, – Он – вообще, умный, талантливый человек… Только – дурак.

Йотем усмехнулся. Взял ягоду и добавил:

– Маленькая поправка… Это не совсем его технология. Он имел доступ к материалам «Зеркала».

– То, чем занимались в Космофлоте? – понимающе уточнил Бинк.

– Да, старый проект, под эгидой Министерства Обороны. Финансирование свернули пятнадцать лет назад. Хотя кое-что успели сделать.

– И Мо-Нэрк?..

– Был одним из специалистов. Когда Институт Мозга закрыли, все материалы, уже без грифа секретности, достались ему.

– Повезло, – сказал Васька.

– В том бардаке, многое уплыло за пределы Империи. Самые ценные результаты… Проект «Зеркало» считался тупиковым… Думаю, Мокс сумел сделать кой-какие важные выводы и обобщения. У него – светлая голова.

– Это мы уже поняли, – отметил Бинк, – А вот вы… участвовали в «Зеркале»?

– Да, – кивнул Йотем, – Только проект был большой. И у меня – другая область. Я – спец по искусственным «мозгам».

Димыч улыбнулся:

– Как всё взаимосвязано! И киберасы – тоже.

– Правильно, – подтвердил кибернетик, – Первая модель была создана ещё шестнадцать лет назад.

Вздохнул:

– Такие грандиозные планы… Мы хотели дать человечеству надёжных и совершенных помощников.

Васька хмыкнул:

– Не знаю, как насчёт всего человечества… А кое-кому вы здорово помогли. Регенты, наверное, осыпали золотом?

– Ага. Я вообще купаюсь в бриллиантах. Разве не видно?

Лубенчиков окинул комнату придирчивым взглядом. Паутина здесь была. А вот бриллианты… Васька разочарованно пожал плечами.

Йотем медленно пригладил волосы:

– Когда я понял, к чему всё идёт – ушёл из лаборатории. Так что, киберасы – это довольно сырая разработка.

– Хоть в этом Империи повезло, – пробурчал Бинк.

Йотем снова наполнил чайник и поставил его кипятиться.

Выжидательно глянул на хоббита:

– О многом вы рассказали. Только одного я не понял: где Мокс?

– Здесь, – криво усмехнулся Бинк.

– Как это?..

Хоббит вытер руки салфеткой. Извлёк из браслета элемент памяти, положил на стол.

Кибернетик моргнул. Осторожно взял сероватую пластинку:

– Он…

– Да, – кивнул Бинк, – У него не было другого выхода. А мы… мы не успели его спасти.

Йотем молча рассматривал элемент памяти.

Бинк добавил:

– Он записался – как раз, перед этим…

– Я… должен с ним поговорить.

– Врядли это возможно. Там – пси-генератор с индивидуальной настройкой. Никто кроме нас его не услышит.

Йотем не ответил. Встал, пересёк комнату, дотронулся до стены. Она колыхнулась, как мираж и… вдруг исчезла у нас на глазах.

По ту сторону – ещё одна комната. Ничуть не меньше гостиной. И вся она заполнена диковинной аппаратурой.

Йотем вставляет модуль памяти в прозрачный цилиндр. А сам садится перед огромным экраном. Поверхность стола под его пальцами вздрагивает, как живая. Через миг – освещается, подёргивается рядами клавиш…

Экран вспыхивает.

Кисти Йотема бегут по клавиатуре.

На мониторе – строки загадочных терминов: «отклонение элементов», «аберрация пси-поля», «первичный вектор»…

Цифры, цифры, цифры…

Кибернетик внимательно следит за ними, беззвучно шепчет что-то одними губами.

Вспыхивают графики, диаграммы… Йотем тычет пальцем в экран. Курсор перемещается. И гаснет в молочной пелене…

Знакомые черты медленно проступают из дымки.

Кибернетик цепенеет. Я не вижу его глаз. Но слышу, как дрогнул его голос:

– Здравствуй, Мокс…

– Здравствуй, Йот.

– Давно не виделись…

– Давно.

Пока они разговаривают, мы тихонько сидим на диване. Меня ощутимо клонит в сон. По-моему, начала действовать колбаса.

Я глянул на опустевший столик.

Сколько мы слопали? Не меньше килограмма… Или всё-таки больше?

Лубенчиков прям-таки лоснится… Румяный и блаженно ухмыляюшийся – он похож на изваяние Будды.

А эта гирлянда цветов ему здорово идёт! Крохотные серые эльфы так грациозно кружатся над его бритой макушкой…

Я присматриваюсь. Тьфу! Странные эльфы. В фуражках и с маленькими резиновыми дубиночками.

Я ошарашенно моргаю. «Эльфы» осыпают Ваську цветочными лепестками. Сами собой лепестки складываются в надпись: «Регистрация – путь к нирване!»

– Обалдеть…

– Сохраняй безмятежность, – мягко говорит Васька, – Учись проникать в суть вещей. Ты думаешь, это ложка? Ни фига! Нет никакой ложки! Это – вилка!

– А как же те… с крылышками?

– Прокладки?

– Нет… Дубинки… То есть…

– Дубинки настоящие, – успокоил Васька. И как хряснет меня по плечу!

Я вздрогнул. Открыл глаза.

На плече у меня – васькина рука.

– Эй, Лёха? Ты что заснул?

– Не-а… Я проник в суть вещей.

– И как там?

– Кошмар, – буркнул я. И покосился на закипающий чайник.

Врядли, поможет. Даже если выпить литр кофе…

Последние двадцать часов мы провели на ногах. Успели сменить планету. Бегали, падали, летали…

Димыч широко зевнул. И самым стальным нервам иногда нужна передышка.

Прости, Илга. Я знаю, ты ждёшь…

И мы придём! Сотрём всех гадов в порошок!

Но сперва – отдохнём пару часиков…

Веки сами слипаются…

Бинк о чём-то говорит с кибернетиком. Что-то доказывает… Ну и выдержка у хоббита! Настоящий космоходец.

В руках у него – пси-матрица Айны.

Я прислушался.

– …требуется копия. На аналогичном носителе.

– Кристалл бортового компа?

– Да.

– Хорошо. Я попытаюсь… – голос кибернетика.

Здорово!

Теплая волна покоя и умиротворения охватывает меня.

Больше я ни фига не помню…

Солнечные лучи пробивались сквозь закрытые веки.

Я перевернулся на другой бок. Тут было что-то тёплое, мягкое… Наверно, подушка…