Ознакомительная версия.
— Вы — Гарик Гагарин! — произнесла Калерия Петровна низким, полным внутреннего звона голосом. — Мне о вас много рассказывала Катрин. Ну как, надумали у нас поработать?
— Конечно, Калерия Петровна, — ответил я. — В руководимой вами… вашей лаборатории. Только платить мне не надо…
— А я много платить и не смогу, — ответила Калерия Петровна и рассмеялась.
Остальные тоже смеялись.
Серебро, которое звенело в голосе Калерии, принадлежало английскому герцогскому сервизу.
Калерия Петровна обнаружила свои способности в восьмом классе средней школы, когда, к негодованию таких школьных звезд, как Алиса Шарапова и Тамарка Петкова, внимание всех подростков было обращено к ней. Но следует признать, что она вызывала чувства возвышенные, добрые и нежные, так что даже ее собственные родители ни о чем не догадывались, пока из ревности чуть было не отравилась Людмила Н. из соседнего класса.
Следует отдать Калерии должное — она старалась не привлекать внимания мальчиков и мужчин и рано вышла замуж за молодого человека, который отличался от остальных юношей тем, что почти не обращал на Леру внимания.
С возрастом таинственное качество — способность очаровать любого мужчину куда стремительней шемаханской царицы — лишь усиливалось. Наконец ею заинтересовались психологи, а затем Леру пригласили в Институт экспертизы, где ее изучал, и безуспешно притом, сам доктор Полоний Лепид. Затем он пригласил ее в институт на работу. И Калерия, будучи женщиной решительной и неглупой, в несколько лет прошла путь от младшего научного сотрудника до завлаба и доктора биологии.
Лаборатория занималась Тупиковыми Ситуациями. То есть ей доставались проблемы, от которых отказались все остальные отделы и лаборатории института. Процент провалов в работе Калерии и ее сподвижников был высок, зато и достижения, если случались, были невероятны.
Так что я был не первым уродом, которого позвали в институт, чтобы находился под рукой.
Разумно.
Но я не знал, что кроме меня в институте трудится целый коллектив людей и нелюдей, которые не укладываются в нормы, придуманные для «сапиенсов».
В тот момент я мечтал только об одном — чтобы меня взяли на работу в лабораторию Калерии Петровны.
— Конченый человек, — отозвался обо мне Добряк.
— Может быть, я его убью, — сказала негромко Катрин.
— Ты его никогда не убьешь, — ответила Калерия и протянула мне узкую жесткую ладонь. — Калерия Петровна, заведующая лабораторией. Гожусь вам…
— В старшие сестры, — подсказала Тамара. — Гарику двадцать семь, а вам тридцать шесть.
— Пока тридцать пять, — поправила ее Калерия Петровна, у которой тоже были маленькие слабости.
— Я хотел бы работать в вашей лаборатории, — сказал моими устами Гарик. — Я родом из детдома, ничто меня к жизни не привязывает. Так что можете рассчитывать на меня…
— Он хочет, чтобы мы заменили ему семью, — сказал Добряк, саркастически улыбаясь.
— Я провожу Гарика в отдел кадров, — сказала Тамара. — Чтобы Катрин по дороге не выцарапала ему глаза.
Они смеялись, я им казался забавен.
Но с того дня я, честный советский инопланетянин и рядовой дезертир-археолог, стал полевым сотрудником лаборатории Тупиковых Ситуаций Института экспертизы Российской академии наук.
Я могу рассказать немало интересного о первых моих месяцах в институте. Если отыщу в себе талант новеллиста. Девяносто процентов дел, которые мы расследуем, оказываются на поверку чепухой, девять процентов достойны лишь краткой новеллы, и даже не по научной значимости дела, а по человеческим отношениям, открывающимся во время расследования. Лишь один процент — раз в год, раз в три года — оказывается достоин романа.
С романом, который чуть не стоил мне жизни и унес с собой жизни многих людей, я столкнулся через семь месяцев после прихода в нашу лабораторию. А до того участвовал в трех расследованиях, из которых одно стоит новеллы, а два других недостойны упоминания в анналах.
Новелла, которую я мог бы написать, касалась письма из поселка Каруй Вологодской области, где сообщалось, что у них там приземлился беспилотный космический корабль явно неземного происхождения. Так как письмо показалось беспредметной шуткой, позвонили в тамошний руководящий орган — не помню уж, как он назывался, но каруйское руководство начало темнить, не отрицая факта, и доказывало, что сам по себе он не стоит упоминания. Наконец каруйцы признались, что корабль на самом деле приземлялся, был взят под охрану милицией, а потом отправлен в область, потому что был небольшого размера и помещался в кузове «КамАЗа». С Иваном Дмитриевым из космического отдела мы поехали на поезде в Каруй и отыскали там свидетелей космического чуда, уверенных в том, что чуждый посланец инопланетного разума уже давно разобран на винтики в Академии наук, потому что эта Москва все лучшее берет себе.
Мне понравился Каруй и тамошний народ — серьезный, неторопливый, верящий в то, что небо бесконечно, а на Марсе тоже живут люди. Москву каруйцы не любили с XV века, когда она начала завоевывать каруйские земли и устанавливать налоги.
Нам с Иваном показали воронку на месте падения космического корабля, познакомили с милыми очевидцами — собирателями рыжиков, рассказали, как из Каруя шли настойчивые письма с просьбами забрать у них космический корабль, который принесет большую пользу национальной науке. Но ответа не дождались.
Потом едва не получилась трагедия. Каким-то чудом одно из писем достигло Японии, и японцы прислали свою делегацию с массой йен и подъемных кранов, чтобы увезти бесхозный корабль, утверждая даже, что он был ими и запущен. Японцев погубило то, что они не сообразили поменять йены на доллары еще до отъезда с родины. А никого подкупить на непонятные йены в городе не удалось. Тем временем в опасении других иностранных вторжений корабль отвезли на грузовике до Пьяного Бора, откуда на железнодорожной платформе отправили в Вологду.
Мы с Иваном поехали в Вологду. Вологда была реставрирована для иностранных туристов, на Сухоне стояли декоративные пароходики, набережная на той стороне светилась реставрационными красками. Никаких следов корабля мы не отыскали.
Не буду отнимать у вас время. Но скажу лишь, что по туманным наводкам, которым можно было верить, а можно и не верить, мы побывали в Котласе, потом в Архангельске и даже в Инте. Корабль был похож на нужного тебе человека, который только что был, «чай с нами пил», да вот вышел, а куда — неизвестно.
Ознакомительная версия.
