И шагнул к двери, согнувшись чуть ли не вдвое. Хозяйка отступила с дороги; он вышел в прихожую.
Перед входной дверью стояли плечом к плечу двое крепких круглоголовых бычков. Блиин, подумал Калибан; громоздкое тело клиента Саши вдруг потеряло вес. Ноги чуть согнулись в коленях, плечи расправились; а ведь он спортивный парень, успел подумать Калибан. Может, прорвемся?
Тело было в самом деле тренированным и мощным. Калибан поднырнул под чью-то руку и провел подсечку, но в этот момент на него навалились сзади.
Мелькнули перед глазами дверь, потолок, чей-то выпученный глаз. Калибан оказался лежащим на полу — на пузе, с локтями, завернутыми назад, с чужим ботинком на шее.
Новой болью отозвались две шишки на голове. Неизвестно, как поступил бы в такой ситуации дон Корлеоне; Калибан поборол приступ паники. Он сейчас не здесь, не здесь — он лежит в кресле, голый и в ниточках проводов…
— Уходим, — прошептал он в пол.
Ничего не произошло.
Может быть, «жучок», приколотый к воротнику с изнанки, не работает?
Уезжал — проверял — работал — все нормально…
Тортила могла отойти от компьютера — в туалет, например. Или вовсе сбегать в магазин, пока шеф на операции. Подозрительность старушки странно уживалась с беспечностью, и если клиента Сашу начнут сейчас бить — все актуальные ощущения достанутся Калибану…
Перед его лицом остановились чьи-то туфли. Калибан увидел край черных брюк — чистых, выглаженных. Видно, что человек аккуратен и у него есть машина.
— Смирнов. Скажи что-нибудь.
Калибан не сразу вспомнил, что Смирнов — это он.
— За что, — выдавил сквозь зубы. — Думаете — нет на вас управы?
Он ждал удара ногой по ребрам, но, по счастью, не дождался. Вместо этого ботинок с его шеи убрался, его потянули вверх и позволили наконец-то встать.
Комната преобразилась. Не было ни хозяина, ни его жены; имелось трое мордоворотов, а также невысокий плечистый человек с буравчиками-глазами.
Кто такие, растерянно подумал Калибан. На ментов вроде не похожи… Мафия? Дернула нелегкая вспомнить дона Корлеоне… И где эта чертова Тортила?!
Мобильник лежал глубоко во внутреннем кармане. Мобильник клиента Саши, разумеется. Можно позвонить Тортиле в самом крайнем случае, заорать благим матом: прерывай связь, беда, авария!
Но позвонить ему, конечно, не дадут.
Его снова водворили в кресло. Двое мордоворотов встали у стены, один навис сзади. Человек с глазами-буравчиками садиться не стал — прошелся по комнате, заложив руки за спину.
Он отлично держал паузу. Почти как дон Корлеоне. Калибан заставил себя молчать — пусть противник сделает первый ход.
— Имя?
Вопрос был как тычок в солнечное сплетение. Нет, он не вор, подумал Калибан. Замашки уж больно… характерные.
— Смирнов Александр Васильевич, — выдавил Калибан. — Восьмидесятого года рождения. Русский. Женат. Имею сына Виктора Александровича…
— А ну заткнись, — глаза плечистого сделались вдруг очень злыми.
Калибан мысленно застонал. Смирнов Александр Васильевич спал сейчас крепким сном и не видел своей погибели — засаду подстроил, скорее всего, тесть. И парня теперь посадят за вымогательство…
— Санек, — тихо сказал плечистый. — А меня-то как зовут?
Калибан мигнул. Новый поворот: это не подстава. Вернее, подстава, да не та. Перед ним знакомец большеротого Саши, кто-то из тех, о ком Смирнов не счел нужным рассказать Калибану. Служит, по-видимому, в компетентных органах. Каких органах? Компетентных. Тогда почему засада? Непонятно. Пора выбираться отсюда, что же эта бабка, так ее растак, не прерывает связь?!
— Я ударился головой, — сказал он жалобно.
— Не помнишь? Кто ты такой, не помнишь тоже?
— Смирнов Александр Васильевич, восьмидесятого года рож…
— Заткнись! — взревел плечистый.
Калибан от неожиданности подпрыгнул в кресле.
— Блин, — сказал плечистый, будто бы сам себе. — Ну ты подумай… Вот, значит, как…
И снова прошелся по комнате, бросая на Калибана странные, нехорошие взгляды. Потом остановился, будто приняв решение, махнул рукой, указывая куда-то себе за спину. Мордовороты без единого слова удалились. В комнате остались только Калибан и его собеседник.
— Вот, значит, как, — повторил плечистый с ухмылкой. — Как же вас величать… Давайте попробуем догадаться… Я начну, а вы подскажете… Николай… Антонович… Да? Николай Антонович, вот как вам надо было представиться с самого начала. А не ломать здесь комедию.
Калибан закрыл глаза. Больше всего ему хотелось открыть их — и оказаться в кабинете Тортилы, озябшим, с затекшими руками и ногами, но — не здесь…
— У вас в конторе в данный момент идет спецоперация, — сообщил плечистый, наблюдая за ним. — По борьбе с финансовыми преступлениями. Нашли директора фирмы в бессознательном состоянии, всего в проводах, как Киану Ривз… Вы не подскажете, что будет, если гражданина Колю Банова отрезать от компа и перевезти в тюремный госпиталь? Не приводя в сознание?
Калибан молчал. Тяжелая голова Саши Смирнова тяготила его. Как и слишком длинные ноги, огромные ступни, мосластые руки. И линия жизни на ладони казалась слишком уж короткой.
Блеф. Он блефует. Калибану ли не знать, как это делается…
Если бы хоть догадаться, как его зовут. Если бы обратиться сейчас по имени-отчеству…
— Я не понимаю, — сказал он, преодолевая болезненную сухость во рту, — не понимаю. Какая контора? Чего вы хотите?
— Правды, — мягко сказал плечистый. — Где Смирнов?
— Я Смирнов.
— Смирнов знает, как меня зовут. И его подсознание, мать его, тоже знает, как меня зовут!
Калибан смотрел, не мигая, в его карие глаза-буравчики. Во что бы то ни стало надо вернуть ситуацию под контроль. Во что бы то ни стало надо разыграть Смирнова — как вел бы себя загипнотизированный Саша Смирнов…
Который вовсе не был зятем вредного скупого тестя. Который был сотрудником вот этих плечистых компетентных органов и пришел к Калибану, провокатор, чтобы навлечь на контору неприятности.
А в конторе три бабы — одна старуха, одна юная дурочка и одна Юриспруда, которая, конечно, сутяга из сутяг и на бумажных полях кого хочешь одолеет, но если на нее прикрикнуть как следует — стушуется и потеряет кураж. А Калибан, хоть никогда и не говорил об этом и даже не думал, — отвечает за них, за каждую из трех, потому что он-то все и затеял, он учредил «Парусную птицу»…
— У меня головокружение, — сказал Калибан замогильным голосом. — Мне надо воды.
— Будет тебе вода, — нехорошим голосом пообещал плечистый. — Ну-ка вспомни, о чем мы сегодня утром толковали? Зачем ты сюда пришел?
