Сержант испуганно захлопнул дверь и стремглав бросился к выходу.
Человека в сером он больше не видел.
11
Мать читала Аните гороскоп.
— «День, полный неожиданностей…» — она оторвала взгляд от газеты, посмотрела на балконную дверь. — Слава богу, солнце уже низко…
Анита встала и вышла в переднюю.
— Куда же ты? — удивилась мать. — Сейчас дочитаем.
— Мне показалось… Ты не слышала звонка?
— Никакого звонка не было, успокойся. Ты сегодня какая-то нервная. Не случилось ли чего?
— Нет-нет, что это мама выдумывает? — Анита обернулась к ней и даже попыталась улыбнуться.
— Ну ладно, слушай. «День, полный неожиданностей».
— Слышишь? Что-то снова… будто кто-то постучал… Анита опять встала.
— Да нет же, доченька, тебе все кажется!
Но Анита все-таки подошла ко входной двери, и мать услышала щелканье замка и позвякиванье цепочки. Неужели действительно кто-то пришел? Анита захлопнула дверь. Тишина, но показалось матери, что есть в коридоре кто-то посторонний, и вроде бы послышался ей шепот. Она хотела уже встать, но дверь в комнату отворилась, и она увидела рядом с Анитой красивого молодого человека в сером костюме. Стройный, на голову выше ее дочери. Нежно-золотистый цвет лица и такие же волосы. Голубые глаза, прямой нос.
Кто это?
Словно боясь, что мать заговорит, Анита предостерегающе приложила палец к губам, а потом вполголоса, как можно спокойнее сказала:
— Мне показалось. Пусть мама читает гороскоп.
А незнакомец молча, не произнося ни слова, обвел взглядом стены, внимательно посмотрел на люстру, раскинувшую свои рожки над столом, потом подошел к книжному шкафу и начал копаться в книгах.
«Что это — обыск? Или грабитель? — встревожилась мать. Нашел кого грабить».
Анита натужно улыбнулась.
— Так как там сказано: день, полный неожиданностей? А что там еще интересного? Не предсказана ли… какая-нибудь приятная встреча?
Произнеся эти слова, Анита взяла черный карандаш и написала на краешке газеты: «Это Туо, не бойся, помолчим».
Мать пожала плечами, отодвинула газету, и рука ее легонько задрожала. Так вот оно что! Ненормальный Туо! Это и на самом деле неожиданность. Что ему нужно? Как же он рыскает по комнате, заглядывает во все углы! Осмотрел розетки, ощупал снизу стол, переворачивает стулья, вышел на балкон, встал на плетеное кресло и потянулся к фрамуге. Спрыгнул, вернулся в комнату, держа в двух пальцах какой-то небольшой, заостренный с одной стороны серебристый предмет. Остановился около стола и быстрым движением свинтил с этого предмета какой-то колпачок, вытащил из него проволочку, маленький патрончик и все это разложил на газете,
— Видите, Анита? — заговорил он полным голосом, и мать отметила, что у него приятный густой баритон. — Я ведь так и думал: они не оставят вас в покое! — Затем посмотрел на мать и вежливо сказал: — Простите, прошу вас, этот микрофон очень чувствителен, вот и пришлось помолчать.
Мать встала со своего кресла:
— Мне очень приятно…
Лицо Туо осветилось улыбкой, но он ничего не сказал, только слегка пожал хозяйке руку. Анита притронулась к патрончику:
— А сейчас уже ничего?
— Я ведь его разобрал. Вот это аккумуляторчик, это — антенна. Довольно компактная штука.
— А как вы…
— Я просто сбежал, Анита.
— От Фрага не так-то просто сбежать. Да вы садитесь, Туо, садитесь.
— Сейчас я приготовлю кофе, — сказала мать и ушла на кухню.
Анита забарабанила пальцами по газете, и микродетали микрофона-осведомителя зашевелились как живые. Туо положил руку на руку Аниты.
— Не беспокойтесь, Анита, все будет хорошо. Но если бы вы видели Фрага!
За кофе он рассказал, что произошло, и Анита с матерью очень смеялись.
— Очнется Фраг в психушке, представляете? Так ему и надо, очень уж он распоясался. А это светило из института психотерапии… Где его профессиональная честь, где совесть? Когда я понял, с кем имею дело… Не подумайте, Анита, ничего плохого… Просто самооборона.
— Вас будут разыскивать.
— И сюда могут прийти?
— Конечно. Даже в первую очередь. Потому что…
— Потому что вы — близкий мне человек, — сказал Туо. — Ну что ж, за себя я не боюсь, но как бы у вас не было неприятностей…
— Уйдем сейчас же.
— Куда же вы пойдете? — забеспокоилась мать. — Может быть, лучше завтра с утра?
— Нет-нет, мы дрлжны уйти немедленно, по дороге я что-нибудь придумаю.
Когда выходили, мать окинула их взглядом и подумала: «Какая хорошая пара!»
Едва успела убрать со стола, зазвенел звонок.
— Кто там? — спросила мать, вытирая руки о фартук.
— Полиция!
Один остался у двери, двое вошли в комнату. Закончив обыск, младший спросил:
— Где ваша дочь?
— Неужели вы не догадываетесь, где вечером может быть молоденькая девушка?
Закрывая за полицией дверь, мать снова заглянула в гороскоп. Действительно неожиданность! И вздохнула: только было бы все хорошо…
12
Вечером того же дня взошла наконец звезда сержанта Жака Жаннеля. Во втором, экстренном выпуске газеты «Вечерние новости», на первой странице, вверху, напечатан был большой его портрет и подробное с ним интервью. Огромными красными буквами:
«Бегство космического биоробота!»
«Карьера следователя по особо важным делам Фрага и известного гипнотизера Беруччи завершилась в психиатрической больнице.
Врач военного госпиталя заявил: Туо не робот, а таинственная личность.
Кто же он, Туо?
Существует ли угроза нападения космической армады?
Летающие тарелки над Средиземным морем».
Газету рвали из рук. Разошелся, может быть, наибольший тираж за все время ее существования. Красные заголовки и важные места в тексте, подчеркнутые черным, взрывались возбужденным воображением в сотнях тысяч рук. Жадно проглатывая сногсшибательную новость, люди тревожно посматривали в небо, подозрительно оглядывались вокруг. Еще бы! Все может случиться в этом безумном двадцатом веке! Не исключено и даже вполне возможно, что пришельцы из космоса уже шныряют и снуют по городу.
Сержант с мельчайшими подробностями рассказал на страницах газеты, как танцевали на четвереньках Фраг и Беруччи, как сопротивлялись санитарам, как несли их в машину и как продолжали они там свое: «Ножками-рожками, рожкаминожками!» Что же касается исчезновения Туо, то сержант уверял, что робот не только воспользовался костюмом доктора Беруччи, но еще и каким-то чудодейственным образом скопировал его лицо. Иначе бы он, сержант, не дал ему уйти.
