Жабий Жрец топал ногами, звенел бубенцами, скакал кругами, ловко отбиваясь от кусачих тварей. Торжественный обряд превратился в танец машущих рук. Если учесть, что кулаки воинов при этом сжимали тяжелые топоры, можно было назвать этот танец Пляской Воинов Отрезающих Друг Другу Носы.
Копье Храброго Лиса задело плечо Уха Пса. Воины сцепились, посыпались искры из-под скрещенных топоров.
Обряд явно срывался.
Жрец гневно оглядел толпу и закатил глаза, что-то бормоча под нос. Его щека дергалась от тика, горло свела судорога, он присел, крутанулся на месте и, резко ухнув, ударил жезлом по ноге омельгонки.
Несчастная схватилась за сломанную кость, совершенно позабыв о веревке в языке. Кровь заполнила ее горло, прикушенный язык перекрыл дыхание. Пленница посинела, задыхаясь.
Жрец ударом кинжала отсек язык, и он повис на веревке, натянутой стучащими зубами других омельгонок. Они сразу прекратили вой.
Освобожденная от веревки пленница приоткрыла склеенные гноем глаза, судорожно вздохнула, поднялась, расправила затекшие ноги и бросилась бежать.
Но Крученая Губа ловко подставила беглянке подножку, и та свалилась прямо под звенящие ноги Жабьего Жреца.
Он пришил ее с одного удара по голове.
О! Мозги разлетелись в разные стороны!
Я провела пальцами по щекам...
На руках остались жирные кровавые сгустки.
-8-
Я всегда ненавидела жреца. Люто ненавидела чудовище. Да. Даже в детстве... Это я подрезала нитки в его торжественном уборе, чтобы перья кетсаля навсегда унес ветер.
Ненависть мудрее нас. Она подсказывает имя твоего будущего палача.
Ненавижу приторные глазки и потные пальцы, которые Жабий Жрец каждый раз при случае пытался засунуть под поясок. Была ли в жертвенных проверках особая необходимость? Он запрещал девочкам рассказывать матерям о таинственных ритуалах.
"Не бойся, не больно, - шептал он, сплевывая на палец,- Я должен убедиться, что ты хорошая девочка и не позволяешь каждому встречному мальчику... Закрой глазки, не шуми. Ты красивая девочка... Бог пошлет тебе много детей... Через три дня снова приходи на проверку... Ты же не сорока, которых не любит Пернатый Змей... "
И Маленькая Лилия ненавидит жреца... Я же видела, как она, ласкаясь для вида, засморкала новые вороньи перья.
И еще я знаю, почему Жабий Жрец запретил праздник Священного Гриба Курандеро.
Как только Несокрушимый вождь привез принцессу Глаза - в - Полнеба в деревню, она удивилась:
- Милый, почему ваше племя не празднует Дара Говорения? В этот день все тайны выплывают наружу. Не только мелкие грешки жен и мужей, но и большие преступления можно раскрыть над чашей Священного Курандеро. Дар Говорения поведает, кто обретет мужа или жену в этом году, кто изменил семье, кто скрывает от племени щедрые тропы и даже, кто скоро умрет.
- О, нет! Только не грибы! - воскликнул вождь, - Мы недавно потеряли восемь славных воинов. Они, а с ними пять юных дев, до сих пор блуждают в долинах грез. Наелись в прошлом году без меры, и несчастные матери не могут их разбудить.
Жабий Жрец, вперив в принцессу набрякшие от бессонницы глаза, изрек:
- Праздник сей, грибной, безвременно унес молодых и сильных воинов в чертоги Пернатого Змея. Его отменили во благо щедрой Богини Плодородия.
Жрец был мудр в делах врачевания. Но сравниться с моей матерью ни за что бы, ни смог. Она сказала:
- О, жрец, позволь, научу правильно употреблять пульке из каменных грибов. Очевидно, доблестные воины заблудились в долине снов по причине недостающего компонента.
Пока мать готовила пульке, жрец старался подсмотреть за процессом, то жену Хохлатую Цаплю подсылал с пустой болтовней, то мяч Крученой Губы как-то странно залетал десять раз прямо в раскаленный очаг.
Но мать секретами зря ни с кем не делилась. А в деревне шептались и ужасались:
- Жена вождя слишком юна, чтобы спорить со Старшим жрецом.
- Поучать Жабьего Жреца? Берегись, принцесса Глаза В Полнеба!
- А вдруг у девчонки получится, и заснувшие воины проснутся?
- В большом городе лечат не так, как в нашем лесу. Уснувших от грибов там нет.
И что же это был за компонент? Быть может толченые яйца колибри? Или членики дурманного зонтика? Нет, и нет. Грибы остались грибами. Их просто следовало хорошо просушить на солнцепеке.
Мать навялила три мешка грибов, отварила их с чили, добавила чуточку бояй-бояй... И готово!
Но жрец запретил соплеменникам прикасаться к напитку. Даже дышать над чашей с грибами запретил.
"Грибы - табу! Принцесса нам не указ. Из города ее сплавили в глухое место, как никому не нужную закуренную девчонку. Ее советы - пустая болтовня!"
Но праздник состоялся. И любопытные соплеменники собрались у костра полюбоваться на смерть синеглазой красавицы.
Как только в воздухе запахло воскурениями, женщины и мужчины расселись молча вокруг костра, вперив тусклые очи в танцующие блики. Все помнили наставления жреца. Он словно языки у них отрубил.
Мать сняла с огня раскаленную чашу, хлебнула с краю, поморщилась, - крепкий же был отвар! Люди затаили дыхание. Она предложила отцу глоток. Он выпил огненный напиток и с нежностью посмотрел на жену.
Женщинам всегда не хватает добрых слов. Их всегда недостает, как дней жизни. Но, иногда, взгляды бывают красноречивее признаний. Отец и мать долго смотрели друг на друга, глаза в глаза, держась за руки, пока не поняли, что крылья раздора и лжи отныне и навсегда миновали их дом.
А соплеменники тем временем искоса наблюдали за ними, поджидая момента, когда вождь и гордячка - принцесса задрыгают ножками, как мотыльки у костра.
Есть такая примета, если соплеменник скончается на твоих глазах, то его нерастраченная сила, красота и удача перейдут лишь к тому, кто успеет на мертвые глазницы положить пластинки нефрита. Вот они и ждали, тайно перекатывая погребальные камешки в кулаках.
А принцесса, всем назло, вдруг схватила трещотки из палочек розовой бальсы и закружилась в танце. Резвые бедра околдовали воинов, их глаза разгорелись, мужские достояния дружно возликовали.
Женщины рванулись наперебой к чаше с курадеро и, толкая друг друга, нахлебались гущи до бровей. Что тут началось! Зазвучали трещотки, флейты и бубен. Поднялся шум на всю долину. Женщины нашего племени умеют танцевать так, что небо замирает от восторга.
Вслед за ними не устояли молодые воины. Их соблазнили горячие поясницы дев, бьющих в бубны подобно боа перед броском. Парни подхватили гибкие станы и закружились в бешеном танце.
Праздник удался на славу. Водили хороводы, играли в слепого гепарда, Несокрушимый скакал вокруг костра с боевым копьем и щекотал юных обольстительниц перьями за еще не пробужденные сосцы.
