Раздался долгий звонок в дверь. Друзья замерли.
— Господин Беланов, откройте! — донеслось из-за двери. — Мы знаем, что он здесь. Не бойтесь, мы не причиним вам вреда.
Артур молчал.
— Господин Беланов! Это бессмысленно. Не вынуждайте нас ломать замок.
Артур беспомощно огляделся и вдруг навалился плечом на шкаф, намереваясь забаррикадировать дверь. В этот момент в прихожей чтото взвизгнуло и сразу запахло паленым. Стуча сапогами, вошли вооруженные миссионеры. Генрих, лежа в кресле, в ужасе глядел на них. Артур встал, загораживая его. Один из миссионеров, с двумя полосками на левом плече — видимо, командир — выступил вперед.
— Прошу вас, господин Беланов, отойдите. То, что мы делаем, делается во имя всеобщей безопасности.
— Фашисты! — прорычал Артур. — Грязные ублюдки!
— Мне очень жаль, господин Беланов, — сказал командир и сделал знак остальным. Двое миссионеров мягко, но крепко схватили Артура за руки и оттащили в сторону. Двое других подняли Генриха из кресла, а еще один приставил к его груди свое оружие и нажал кнопку. Тело конвульсивно изогнулось и бессильно повисло на руках солдат. Те потащили его к выходу. Артур отчаянно вырывался из державших его рук, осыпая убийц проклятиями. Командир достал матовый прямоугольник и приложил его ко лбу Беланова. В этот же момент Артуром овладела полная апатия. Он почувствовал себя опустошенным и покорным. Руки, державшие его, разжались, и он без сил упал в кресло.
Командир уселся в кресло напротив и сделал знак своим людям удалиться.
— Ну а мы, господин Беланов, с вашего позволения, побеседуем. Вам многое хочется узнать, так зачем откладывать?
— Все, что мне сейчас хочется, — прорычал Артур, борясь с опутавшей его апатией, — это проломить твою поганую башку.
— Бросьте, — отмахнулся командир, — вам сейчас руку лень поднять. Итак, позвольте представиться: лейтенант Миссии Гилби Крог. Я понимаю ваши чувства. На ваших глазах ликвидировали товарища… Любопытный парадокс: вы, человек ХХ века, самого кровавого в истории цивилизации, воспринимаете убийство куда более болезненно, чем мы. А все потому, что в ваше время убийство слишком часто совершалось спонтанно, бессмысленно, было непредсказуемо и вызывало у каждого естественный страх, что он будет следующим. В наше время каждое убийство разумно и закономерно.
Артур слушал и не мог возражать. Его обволакивал вязкий туман, сквозь который пробивался мерный голос Крога.
— Чтобы понять нашу правоту, вам нужно ознакомиться с некоторыми положениями хронотеории. Всякое событие порождает во времени хроноволны, или волны вероятности, которые распространяются из прошлого в будущее. Это, конечно, абстрактное понятие: когда говорят о хроноволне, порожденной данным событием, имеют в виду события, являющиеся следствием данного. Очевидно, независимых хроноволн не существует; они постоянно взаимодействуют, порождают, усиливают или гасят друг друга. При путешествиях во времени, помимо естественных волн из прошлого в будущее, возникают обратные — из будущего в прошлое. Кстати, это решает известный «парадокс дедушки»: предположим, что некий маньяк проникает в прошлое и убивает собственного деда до зачатия своего отца. В этом случае, очевидно, маньяк не может появиться на свет, но тогда никто не убьет дедушку, и маньяк появится на свет. На самом деле просто две встречные хроноволны погасят друг друга. На практике это может принять разные формы, но, скорее всего, оба источника противостояния будут просто выброшены из истории, исчезнут: скажем, дедушка действительно погибнет, но не от руки своего внука, а от современной ему, деду, причины. Вас, вероятно, интересует, как же мы решились изменять прошлое, если при этом наше будущее может измениться так, что мы вовсе исчезнем? Все очень просто. Мы очень хорошо изучили ваше время и просчитали на компьютерах, которые, конечно, не чета вашим, возможные варианты. Дело в том, что небольшие изменения нас не пугают. Например, что было бы, если бы моей матери не было в природе? Ответ, кажется, ясен: я бы не родился. Но не спешите! Ведь остается мой отец. Остаются его вкусы и привычки. Рано или поздно он подберет себе женщину, соответствующую этим вкусам, а значит, во всем похожую на мою мать. Ребенок, который у них родится, тоже будет Крог, и скорее всего Гилби, будет иметь похожую внешность, получит то же воспитание, значит, будет похож на меня и по характеру. Конечно, если изменить мать, различия будут все же значительны. А если устранить какую-нибудь прапрабабушку, к моменту моего появления на свет различия сведутся почти к нулю. Вообще волны вероятности, как и другие волны, имеют свои пучности и узлы — то есть отрезки времени, на которых диаметр, или амплитуда, волны велик или мал. Под диаметром понимают количество событий, непосредственно относящихся к данной волне. Если существует много относительно независимых событий, приводящих к сходному результату, это большой диаметр, пучность; если же имеется некое ключевое событие, изменение которого приведет к резкому изменению всей волны, говорят об узле. Вообще влияние на ход волны определяется тем, какая часть диаметра волны изменена: если меньше 50 %, то со временем изменения сойдут на нет, если больше, то, напротив, изменения овладеют всей волной. Очевидно, наиболее верный путь воздействия на историю — через изменения узлов. Вас интересует, какое отношение все это имеет к вынужденной ликвидации 14 человек, в том числе вашего товарища? Самое прямое. Через 2 месяца он должен был сойтись с одной из местных женщин. В результате этой связи появился бы ребенок, сам по себе ничем не замечательный. Но через тридцать лет он стал бы отцом троих детей, и так далее. В конечном итоге далекий потомок вашего товарища стал бы одним из опаснейших людей нашего времени, борьба с которым отняла много сил и человеческих жизней. То же и с остальными. Их потомки проявились в разное время и по-разному, но все они принесли немало вреда.
— Но почему вы ликвидируете не их, а их ни в чем не повинных далеких предков? — спросил Артур, еще с трудом шевеля губами.
— Я же говорил, господин Беланов, историю надо изменять в узлах. Люди, которых мы ликвидировали, находятся именно в таких узлах. Вмешательство в более поздний период потребовало бы большего числа жертв.
— Но почему вы их убили? Если все зло в детях, почему не ограничиться стерилизацией?
Уголки губ Крога слегка раздвинулись.
— Это же ненадежно. Даже на вашем уровне развития возможно провести обратную операцию. По-настоящему дает гарантию только кастрация, но ваш товарищ предпочел смерть.
