— Сделай свет, — приказал Нлил Тазу. Тот полез в карман и достал кусок дерева. Зажег и поднял. Подошла Рас.
— Стой здесь, — приказал Нлил, и обратился к Рас. — Посмотри остальных. Они должны подойти.
— Хорошо, — ответила она и выскользнула на улицу, на холодный ветер. Но там было лучше, чем в жуткой темноте Эдуна. Таз поджег куски дерева для остальных кел и в этот момент снаружи Рас крикнула, что никого еще не видно. Нлил взял свой факел и пошел по темному проходу. Даже самые легкие шаги вызывали гулкое эхо. Когда глаза привыкли к полутьме, они стали различать черные трещины, изрезавшие мраморные стены и потолки, исписанные таинственными письменами.
Проход в башню Кел был свободен. И в башню Сен, башню Госпожи, башню Кат… У Нлила надежда на благополучное завершение дела все крепла. Но когда он заглянул в Святилище, сердце его упало: потолок просел и колонны, которые его поддерживали, были повреждены. Одного прикосновения могло хватить, чтобы все рухнуло. Он вошел в святилище, постукивая своим легким жезлом по растрескавшимся стенам.
— Нлил… — запротестовал Мерин. Он заколебался, даже остановился, когда ему на плечо упал кусок штукатурки.
— Назад, — приказал ему Нлил. — Оставайтесь там. Здесь находились Святыни. Те, что хранили они, и те, что принесли пришельцы. Колени его дрожали, когда он думал о приближении к запретному, но им двигал страх, что они могут потерять святыни навсегда. Ведь эти Святыни были гораздо ценнее, чем город и чем все их жизни вместе взятые. Он снова двинулся вперед. Остальные кел не послушались его и пошли за ним. Это он понял по колеблющимся теням, которые заплясали по стенам. Вот и экран. Рука его боязливо притронулась к нему и отодвинула в сторону. Маленький ящик из позеленевшей бронзы, фигурки из изъеденного временем металла, маленькое изображение дуса и сверкающий овальный предмет размером с ребенка. Все это были Тайны, Тайны, на которые ни один кел не смел бросить взгляд. Он собрал все эти предметы, прижал их к груди и повернулся. Он протянул ящик Мерину, но тот с ужасом спрятал руки за спину. Тогда Нлил двинулся к выходу. Со страшным грохотом стала рушиться штукатурка. Поднялся столб пыли. Напрягая все силы, Нлил рванулся к выходу, чьи-то руки подхватили его и вот он уже стоит на чистом пространстве, держа в руках Святыни Народа.
— Нлил? — послышался голос Таза.
— Все нормально, — отозвался Нлил, склонившись под тяжестью ноши. Он прошел к выходу из Эдуна, вышел на улицу, и, встав на колени, положил Святыни на ступеньки лестницы, чтобы завернуть их. Мерин подошел к нему, снял вуаль. То же самое сделали Рас, Десаи и сам Нлил. Он посмотрел в лица кел, полные благоговейного ужаса от того, что им пришлось увидеть запретное. По Закону, кел, увидевший Святыню, должен умереть. А если не умрет, то становится чем-то средним между святым и проклятым.
— У нас есть прощение госпожи, — сказал Нлил. Кел тесно сгрудились вокруг Святынь, как бы оберегая их. Им казалось, что Святыни живые и хрупкие. Таэа среди них не было.
— Таз, что с тобой? — крикнул Нлил в темноту Эдуна.
— Я сохраняю огонь. Кел, обвал прекратился, хотя пыли очень много.
— Боги хранят нас, — пробормотал Нлил. То, что сейчас лежало перед ним, обжигало его холодом. — Только пусть они продержатся еще немного.
* * *
Дункан остановился у подножия небольшого камня, который давал некоторую защиту от ветра. Он обхватил руками шею дуса и спрятал голову от ударов песка. Он закашлялся, голова его ужасно болела, чувства все притупились. Буря, казалось, высасывала весь кислород из воздуха, которым ему приходилось дышать. Он достал фляжку, и сделал один глоток, так как во рту у него было так сухо, как будто в него натолкали бумаги. Он немного постоял, пока у него перестала кружиться голова, легкие немного успокоились. Затем он собрал все моральные силы, чтобы подняться и идти дальше.
В мире осталось только одно яркое пятно — солнце. Даже при сильнейших порывах ветра его можно было видеть или хотя бы чувствовать. Дус вел его в моменты слепоты.
Но вот в этом, заполненном ветром и песком, мире возникло что-то реальное — высокие тени, похожие на деревья с толстыми сучьями. Трубчатые деревья! Он быстро пошел к ним, желая поскорее насладиться сладкой мякотью, которая утолила бы его голод и жажду. Дус шел рядом, приноравливаясь к его шагу. Тени становились все больше и больше. Они уже четко выделялись на фоне кроваво-янтарного неба и желтой земли. Мертвые деревья. Ни одно живой ветви: иссохшие деревья, мертвые стволы, призраки леса. Он вытащил нож, намереваясь выяснить, не сохранилось ли хоть немного влаги в сердцевине. И внезапно он ощутил предупреждение, импульс от дуса, который сразу вселил в него панику. Он почти побежал и дус за ним. Он обругал себя за целую серию ошибок, совершенных им.
— Думай о местности, — говорил ему брат-мри. — Используй ее, сживайся с ней, будь частицей ее. Он все время ищет точки реальности в этой нереальной пустыне. Он движется от одной точки к другой: камни, теперь мертвый лес. Его нельзя обнаружить, пока он в пустоте, но как только приходит к чему-то реальному, он становится уязвимым, видимым.
— Думай о местности, — говорил Ньюн. — Никогда не бросай вызов тому, что тебе не по силам. Никто не может пренебрегать буровером, сидящим в засаде. Или мри в его собственной стране. Он остановился, осмотрелся, полуслепой от пыли, сжимая в руке короткий меч. Он вспомнил, что он ци-мри, что у него есть пистолет. Но ведь он пришел сюда спасти жизнь мри. Нет, лучше умереть, чем нарушить Закон кел. Он вдохнул воздух и снова осмотрелся вокруг, не видя ничего, кроме мертвых деревьев, едва различимых сквозь песчаные облака. Дус прижался к нему, все время предупреждая его. Дункан заставил его замолчать.
Дус повернул голову. Дункан заставил его замолчать, потом тоже посмотрел туда же и сердце его опустилось — из песчаного тумана материализовалась темная фигура кел.
— Какого племени? — крикнул тот.
— Яном, — ответил Дункан. Голос его был хриплым от сухости в горле. Он успокоил дуса прикосновением руки и крикнул сам: — Ты на территории яном. Почему? Тишина. Дус попятился назад, испуская импульсы угрозы.
— Я — Риан Тафа Мар-Эддин, предводитель кел племени хао-нат. И ты ошибаешься относительно принадлежности территории.
Теперь Дункан должен был назвать свое имя. Все теперь происходило в полном соответствии с древним ритуалом. Далее должен будет последовать вызов. Дункан перевел дыхание, как мог беспечнее вложил меч в ножны и опустил руки. Он держал их так, чтобы было видно, что они — пустые. Он не хотел дуэли…
