- Дэвид, - продолжал шеф полиции, и в его голосе так же, как в поведении, чувствовалось старание сдержаться. - Дэвид, ваше предположение это, может быть, самый важный элемент мозаики за десять лет поисков. Мы должны поговорить на эту тему подробнее, а потом я решу, действовать мне по собственной инициативе или доложить о вашей идее Великому Судье.
- Где видели Мозг в последний раз?
- Сведения противоречивы. Последняя известная нам версия такова: это было примерно двадцать лет назад. Один бродяга - он за это время умер заявил, что однажды около двух часов ночи он увидел огромный самолет, паривший над горой, служившей укрытием для Мозга. На глазах у этого человека открылись громадные стальные двери, замаскированные в вершине горы, и самолет опустился в гигантский вертикальный туннель, предназначенный для эвакуации Мозга в случае опасности. Очевидно, нижняя часть корпуса самолета была съемной или раздвигалась так, что оказывалась полностью убранной. Есть и ещё кое-что, гораздо более важное: явно было продумано все, чтобы обеспечить защиту Мозга от возможного нападения в воздухе. Стальные штифты, отверстия, просверленные в металлических стенках и перегородках, множество креплений - благодаря всему этому массивный Мозг мог быть размещен в специальных гнездах и укреплен там болтами и заклепками, что позволяло перемещать его весь целиком. Эта система была рассчитана с математической точностью. Нет смысла добавлять, что мы постарались найти всех, кто знал об этом полете.
"Мозг был переправлен на другую планету", - утверждала Рива Аллен. До сих пор рассказ Слейтера наилучшим образом подтверждал её слова.
- И что вы обнаружили?
- Загипнотизированных людей, сознание которых управлялось извне, и электронные схемы неизвестного типа непосредственно в их мозгах. Было слишком рискованно оставить в живых большинство тех, кто был бы косвенно причастен к этому делу. Я мог бы сказать вам, сколько человек было ликвидировано, но эти цифры вам бы не понравились: сумма звучит достаточно неприятно. Несмотря ни на что, мы пожалели некоторых из этих людей и ограничились либо наблюдением, либо контролем по отношению к ним и их потомкам.
Мысли Марена вернулись к Риве Аллен: теперь все стало ясно. Ее история идеально сочеталась с признаниями Слейтера, но эта девушка никогда не узнает, как близко от смерти были она и её мать. Убить их было бы гораздо проще. Неужели количество жертв должно стать огромным, чтобы такие, как Слейтер и Великий Судья, устали быть палачами и успокоились!
- Знаете ли вы, кто организовал похищение Мозга?
- Да.
- Кто это был?
- Сам Мозг.
Эта голая комната, в сущности, была самым подходящим местом для такого разговора: её бетонные стены были непреодолимыми укреплениями для бесцеремонно следящих за жизнью людей записывающих устройств. Мрачный кабинет шефа полиции был почти единственным местом, где можно было укрыться от их коварства, и не нужно было напрягать воображение, чтобы представить себе человечество, вынужденное искать в таких клетках убежища от вторжения вражеских орд, управляемых мыслящими машинами. Марену было нелегко представить себе такую сверхмашину. Ему было известно, что эксперты, изучившие приемники Мозга, пришли к заключению, что эти устройства свидетельствуют о существовании в электронике целой системы неизвестных теперь научных знаний. Со времени создания Мозга она была утрачена, и даже сейчас до её восстановления было далеко. Но из слов Слейтера возникал образ "существа", которое человеческий ум был не в силах представить себе, но которое (что ещё труднее было принять) интересовалось людьми.
Марен оперся спиной о подоконник.
- Каковы цели Мозга?
- Установить свою диктатуру над всем миром. Взять под свой контроль человечество.
Марен затрясся от смеха, но его хохот оборвался, когда он увидел, как серьезен Слейтер.
- Я не очень хорошо понимаю, что я нашел смешного в ваших словах, но, по правде говоря, я не в силах представить себе машину, которая интересуется людьми и заботится о них.
Слейтер покачал головой.
- Речь идет не о сознании, а о математике. Мы имеем дело не с чудовищем, больным манией величия, а с великолепным инструментом, решающим задачу, которую ему поставили. Мы не собираемся уничтожать Мозг, если сможем избежать этого, мы лишь хотим восстановить свой контроль над ним и снова поставить ему ту же задачу, но в менее радикальной форме. Конечно, мы желаем покончить с войнами, мы стремимся к спокойному и гармоничному миру, но нельзя, чтобы эти цели были достигнуты за счет самоопределения человеческой личности. Мозгу было дано задание: употребить все находящиеся в его власти средства для разработки эффективного способа положить конец войнам. Он понял слово "власть" буквально.
Мысли Марена вернулись к вопросу о бессмертии Великого Судьи и его собственному неверию в это пропагандистское утверждение, но сейчас был неподходящий момент для разговора на эту тему. Нет! На это он найдет ответ, но не здесь, не сейчас, не сегодня. Марен взглянул на свои часы - пора было уходить.
- Я должен идти, Эд. То, что вы мне рассказали, очень любопытно. Но в вашем рассказе есть несколько утверждений, с которыми я не могу согласиться. Мозг никогда не участвовал ни в каких интригах, разве что кто-то побудил его к этому. Мозг способен проанализировать заданную ему ситуацию, выделить в ней нужные элементы и представить результаты на рассмотрение людям, а те могут изучать его ответы и основывать на них свои действия. Сам же Мозг способен действовать только посредством сервомеханизмов, которые, какими бы чувствительными и тщательно разработанными ни были, все же остаются механизмами.
- Мозг - величайшая машина из всех когда-либо созданных, - ответил Слейтер. - Получив общие установки, он потом сам дает себе подробные указания через подчиненные ему механизмы. Разумеется, для этого было нужно, чтобы уже при создании Мозга конструкторы наделили его большими возможностями. Могу заверить вас, что лучшие ученые и инженеры нашей планеты в течение века создавали основное ядро Мозга.
Марен, уже направившийся к двери, обернулся.
- Есть ли признаки соглашения между ним и Георгией?
- Что заставило вас задать этот вопрос?
- Мы находимся накануне войны, а я внезапно почувствовал, что за тем, что на виду, скрывается действие каких-то других сил.
- Вы присутствовали на всех наших дискуссиях.
В этом Марен был сейчас гораздо меньше уверен, чем до сих пор. Он задумался, помрачнел и ответил:
- Я признаю, что на первый взгляд все идет, как обычно. Более удачного стечения обстоятельств мы не могли бы пожелать: противник сверхконсервативная монархия! То, что такой режим смог возникнуть в государстве, которое двести лет было коммунистическим, несомненно, один из самых удивительных парадоксов этой войны.
