Дэвид направился к умело замаскированной решетчатой ограде, попутно отметив про себя, что часовые по традиции были одеты в форму прапспов. Диктатор использовал на своей службе как в секретных, так и в несекретных делах огромное количество этих отверженных.
Может быть, потому, что Великий Судья и сам находился вне сообщества обычных людей, он считал необходимым пользоваться для выполнения своих честолюбивых замыслов всеми силами, которыми располагал?
Эта идея была не из тех, которые могли погрузить Марена в бездну размышлений, однако его сознание на мгновение отметило сходство этого предположения с его предыдущими мыслями, и Дэвид автоматически признал за этими... созданиями право на место в обществе. Говорили, что Слейтер, когда десять лет назад занял свою должность, попытался поставить возле Великого Судьи своих людей. Его доводы явно ничего не изменили в образе жизни главы государства.
Правду говоря, правитель - странный человек - выбрал своими защитниками и слугами отверженных! Но в данном случае прапспы, похоже, опровергли свою репутацию злобных и коварных существ. Несомненно, дело в том, что место при диктаторе позволяло им обрести чувство собственного достоинства.
Офицер охраны с рыбьими глазами, встретивший их у входа, был довольно красив... по-своему.
- Господин генерал, мисс Делинди Даррелл желала бы немного побеседовать с вами перед тем, как вы присоединитесь к гостям. Вы найдете её в личном бассейне, - объявил он.
Марен поблагодарил этого человека кивком, потому что был не в силах произнести ни звука. "Что-то должно произойти", - думал он, идя в указанное ему место. Они встретятся впервые с тех пор как... Он вздрогнул и сделал усилие, чтобы перевести свою мысль на другое. "Смогу ли я убедить её прийти ко мне?"
Делинди обсыхала на солнце, и вода стекала струйками по её телу. Она была одна, и это было восхитительно. Сияющая улыбка ясно говорила о том, как она рада снова увидеть Марена. Она протянула руки навстречу Дэвиду, и он сжал её ладони в своих. Делинди разглядывала его, и в глубине её зрачков плясали веселые огоньки. Но в её голосе были тоска и тревога, когда она попросила Марена:
- Я хочу, чтобы ты послезавтра увез меня с собой в Азию. Можешь ты это сделать?
Пока она говорила эти слова, с ней произошло поразительное превращение. Маска радости спала! Делинди дрожала всем телом. Марен видел, как лихорадочно пульсировала артерия на её горле, как быстро поднималась и опускалась её грудь и вздрагивала от волнения ладонь.
- Умоляю тебя, подумай об этом, - прошептала она. - Ох! Если меня спросят, почему ты здесь, что я отвечу?
- Дети... Как поживают... - он запнулся и начал снова. - Как поживают наши дети?
- Великолепно!
Делинди слабо улыбнулась. Пульс на её горле перестал биться, дыхание стало нормальным, и на щеки вернулся румянец. Она улыбнулась ещё раз, более горячо и естественно.
- Милый, я так счастлива, что ты спросил меня о них. А теперь тебе лучше уйти, - и она выпустила его руки из своих.
- Я был бы рад взять тебя с собой, - тихо и быстро сказал Марен.
Он вернулся назад тем же путем, которым пришел, и теперь дрожал он. Значит, вот в чем было дело: Делинди хотела полететь вместе с ним на георгийскую границу накануне войны. Подозревает ли она, что там готовится наступление?
Завтрак был подан в маленьком особняке, построенном, как удостоверяла надпись на пилястре террасы, из гранита, привезенного со всех четырех сторон света, причем из каждого карьера было поставлено не более шести блоков. Эту постройку подарило Великому Судье в знак благодарности население одной старой европейской страны, завоеванной восемь лет назад. Все сооружения, которыми был уставлен парк, были такими же дарами, и каждое из них было образцом великолепного вкуса.
В углах зала с высоким потолком, вдали от оркестра был накрыт стол на восемь человек. Больше десятка слуг-прапспов стояли на своих местах возле кухни. Гости, пробуя ликеры, ждали начала завтрака в глубине этой гостиной. Марен узнал среди них драматурга, знаменитого музыканта, карточного игрока. Остальных было труднее подвести под какую-нибудь категорию. Каждый выглядел образцовым светским человеком: мастера разговора, умелые рассказчики, наделенные тем гибким, но неглубоким умом, который позволяет рассуждать о больших проблемах, совершенно не беспокоясь о том, как их решить. Для Марена георгийская кампания была делом, от которого зависел его престиж, а для этих людей, если бы они знали о ней, была бы просто темой для застольной беседы.
Гости обменялись с Мареном положенными приветствиями. Драматург предложил ему стакан. Дэвид уклонился от одного или двух замечаний по поводу своей личной жизни и принялся изучать тех, кого Великий Судья попросил явиться на свое празднество.
Главнокомандующего интересовала загадка его собственного приглашения. Строго говоря, оно было излишним. Обсуждать георгийскую кампанию? Об этом не могло быть и речи. К тому же, если только не отменить приказ о наступлении, Великому Судье было слишком поздно изменять план атаки, состоявший из огромного множества действий и передвижений.
У двери возникла суматоха, и в зал вошел человек, очень мало отвечавший обычному представлению о диктаторе. Он был раздражителен до того, что никому никогда не приходило на ум спорить с ним: или человек был согласен с господином, или прощался с жизнью.
Марен всегда разделял мнение Великого Судьи. Он заключил с самим собой странный компромисс, основанный на том, что он считал полным принятием целей диктатора, и свободно перемещался в границах этих общих принципов, принимая решения и действуя без страха вызвать злобу великого человека.
Иван Проков, более известный под прозвищем "Великий Судья", был красив. Ростом он был около шести с половиной футов. Диктатор был одет в рубашку из розового шелка и брюки из такой же ткани, но белого цвета, а вокруг шеи небрежно повязал галстук, тоже белый. Лицо его чем-то напоминало морду льва. От Великого Судьи исходила сила, подчиняющая себе других, но этот ореол власти был сочетанием внешних признаков, а они обманчивы. Поприветствовав жестом остальных гостей, он бросился к Марену, протягивая ему обе руки.
- Дэвид! - горячо воскликнул Великий Судья, схватив своего гостя за руку и увлекая за собой к столу, - начнем сейчас же - у вас совсем нет времени.
На этом разговор между ними практически прекратился: потом оба только подключались к светской беседе других участников завтрака.
Марен, у которого впереди была тяжелая работа, торопливо поглощал восхитительную смесь из устриц, плова и овощей под соусом. Все остальные углубились в оживленную дискуссию на тему, нужно ли теперь же, не откладывая, начать исследование того, побеждают или терпят поражение группистские законы и правила жизни и, если нужно, кто должен руководить этим исследованием.
