— Ты будешь Ваньо-пастух?
— Я, — кивнул Ваньо.
— Не дергайся, а слушай внимательно и исполняй в точности. Завтра приедет принц Аджах. Он будет бороться с тобой. Времени у него мало. Значит, сначала ты встанешь на колени на счет раз-два-три, а потом он положит тебя, не кидая через голову. На счет раз-два-три-четыре. Понял?
— Нет, — честно сказал Ваньо. — Я сильный, я хочу побороть принца Аджаха.
— Запомни, пастух: принц Аджах есть непобедимый борец на поясах и символ нашей армии, непобедимой в боях. Никто и никогда не может его побороть…
— А если я смогу?
— А если ты сможешь, то все жители села будут убиты, дома сожжены, дорога перенесена в сторону, и принц все равно останется непобедимым. Ты понял? Ты борешься не за победу, а за жизнь всего села. И жизнь село получит только в том случае, если ты, пастух Ваньо, на счет раз-два-три упадешь на колени, а на счет раз-два-три-четыре ляжешь под ноги принца.
Сказали и исчезли, как будто и не было черных воинов Тайной стражи королевства. Но они были, потому что Ваньо очень хорошо запомнил этот серый и сухой голос, монотонно заученно твердящий ему "раз-два-три" и "раз-два-три-четыре".
На другой день к обеду приехал с небольшой свитой принц Аджах.
На вытоптанную луговину перед походным дворцом принца вывели умытого и обрызганного цветочными водами Ваньо и поставили напротив принца. За принцем стояли двое в черном, внимательно смотря на Ваньо.
Принц и пастух сошлись, взялись крепко за пояса друг друга.
Ваньо посмотрел в глаза принца и увидел там скуку и лень. И ему тоже стало скучно.
На счет раз-два-три он рухнул на колени. А на счет раз-два-три-четыре — упал на спину.
— А говорили, силач, — лениво процедил принц. — В пехоту его, рядовым.
Подскочившие тут же сержанты с цветными нашивками на кожаных шапках дубинками подняли на ноги Ваньо и погнали бегом к шатрам охранного полка.
— Все парень, ты свое дело сделал. Теперь будешь в армии служить!
Сзади уже скрипели подводы, на которые клали бревна от разбираемого дворца. На бывшую луговину выставили столы. Еды было по счету — ровно по числу живущих в селе. Только никто не толкался и не рвался к дармовому угощению: все и так объелись мяса. Потому сидели тихо, пили пиво и покачивали головами в неспешном разговоре:
— А силен наш принц-то! Как он Ваньо грянул о землю… А ведь мог и через себя кинуть, поломал бы парня. Силен и добр наш принц.
…
В армии Ваньо научили ходить строем, держать тяжелое копье и тяжелый щит, колоть мечом, бить двуручной секирой. Бойцы вокруг него все были крепкие, как на подбор, перевитые сухими жесткими мышцами, как канатами. По вечерам они боролись на поясах. А по ночам переговаривались неслышно у своих костров.
Ваньо с ужасом узнал, что все его товарищи тоже легли на счет раз-два-три-четыре…
— Но как же так? Тогда принц, выходит, не самый сильный? Но тогда перед сражением его победит любой принц со стороны, и мы проиграем войну?
— Ну, ты даешь, паря… Точно, пастух. Думаешь, их принцы по-другому борются? И потом, есть же еще мы, армия. И чужому-то принцу объяснили, небось, что если на счет раз-два-три-четыре не ляжет под нашего, то мы, армия, сожжем и сотрем с лица земли его королевство, и убьем всех жителей, и перенесем границы… А так, все же — по мирному почти. Ну, посчитает — раз-два-три-четыре — ляжет под нашего. И мирно-спокойно вольется в наше королевство. Будет в друзьях у принца. И будет всем рассказывать, какой наш принц непобедимый. Так что спи, деревня! Спи и славь даже во сне непобедимого принца Аджаха!
— Сержант Васильев, — козырнул неловко худой длинный пацан в сером. — Предъявите документы, пожалуйста.
— А что случилось?
— Плановая проверка. Просто предъявите паспорт, покажите регистрацию. Можете не давать мне в руки, если опасаетесь, — он так говорил, как будто сам стеснялся чего-то.
— Ну, вот…
— Спасибо. Еще минуту. Ладошку вашу, — он ловко перехватил мою левую руку, посветил фонариком, нахмурился.
— Ну? Еще один? — подплыл сбоку толстый капитан.
Интересно, подумал я, как он надевает сапоги? И как вообще можно так раскормиться?
— Э-эй, гражданин, вы меня слышите?
— А?
— На выборы, значит, опять наплевали? Свой гражданский долг не исполнили? Или думаете, раз регистрация в паспорте есть — у вас все в порядке? Что?
— Что?
— Дразнитесь? Законов не знаете?
— Да о чем вы, в конце концов? Мне домой надо!
— Вот сейчас штраф с вас возьмем, тогда домой и отправитесь. Согласно кодексу, в случае отказа от исполнения гражданского долга, взимается штраф в размере — сколько, сержант?
— Пять тысяч, товарищ капитан!
— Молодец, выучил. С вас пять тысяч. По протоколу.
— За что?
— А вы выборы воскресные игнорировали? Вам на город свой, на страну свою — наплевать? Ну, вот за это с вас пять тысяч. По протоколу.
Я обратил внимание на этот повтор и тут же вполголоса спросил:
— Товарищ капитан, а как бы без протокола-то?
— Ну, это не положено, вы же понимаете? Но — две с половиной. Это — минимум.
— У меня нет с собой столько…
— Значит, пишем протокол, — вздохнул капитан. — Пройдемте в сторонку, не будем мешать народу. Сержант, выписывай пока, а я еще погляжу на народ.
— Товарищ сержант, ну что вы, в самом деле, какой протокол? И с чего вы взяли, что я на выборах не был? Очень даже был. И проголосовал, как надо.
— Вы мне сказки не рассказывайте. Всем, кто голосовал, штампик ставят несмываемый на руку. Специальная краска, только в ультрафиолете видна. Краска импортная — месяц держится. Вот у вас штампика-то нет. А еще пытаетесь обмануть… А я — при исполнении… Вот вам протокол, распишитесь. И постарайтесь поскорее оплатить. Эти дела будут рассматриваться в первую очередь.
Опять подплыл капитан.
— Все? Счастливой дороги. Будьте внимательны в толпе. Берегите свои вещи. Бойтесь террористов.
И тем же тоном:
— Да, протокол-то прочитайте!
Я развернул свернутую бумажку и прочитал ярко-красные слова: "Улыбайтесь! Вас снимает скрытая камера!".
— Вот черти! А я ведь поверил!
— Это хорошо. Хорошо, что поверили. Потому что на следующих выборах будет именно так. Ну, улыбайтесь, улыбайтесь же! И — до свидания!
— Помогите! Помогите мне!
Дежурный скучно смотрел через толстое пуленепробиваемое стекло на вбежавшего растрепанного гражданина.
— Мне угрожают! Меня могут убить!
— Угрожают? Хм… Это личное или связанное с бизнесом?
