И когда император восхищался неизреченной милостью Шамбалы, то Сюй Женя посношивали, и когда посношивали, то почесывали. И когда Сюй Женя посношивали, то Тяо Бина почесывали - и почесывали посношивая. И когда Тяо Бина посношивали, то он повизгивал, и когда повизигивал, то о всеобщем осчастливливании. А когда Тяо Бин повизгивал, то Сюй Жень попискивал, и когда попискивал, то об эффективности всеобщего осчастливливания. И когда он попискивал, то император потрясал письмом в правой руке, а когда Тяо Бин повизгивал, то император потрясал письмом в левой руке, и когда посношивали, то почесывали, а когда почесывали, то посношивали - и посношивали воистину. И слезы умиления текли из глаз двора, и оркестр заиграл, и Пфлюген и Тапкин "Дрочилку Артуа" запели, и хор девственных фрейлин подтягивал им, и всеобщее осчастливливание уже готово было осенить благочестивое радение некитайского двора.
"Совсем оборзел, шакал,- с гневом и скорбью думала императрица, с тоской созерцая всеобщее помешательство. - Не понимаю, как может этот тонкий, умный человек кривляться в этих идиотских национальных нарядах. Какого, извините меня, члена, он не хочет плясать лезгинку в европейской одежде - смокинге и кальсонах?!." Сердце государыни разрывалось, она не могла долее выносить всего этого. Наклонившись к ближней фрейлине, императрица спросила ее громким шепотом:
- А кто пустил парашу, будто престололесбиянки не способны к патриотическим порывам?
- Бенджамин Франклин,- отвечала придурковатая мадемуазель Куку, преданно глядя в лицо государыни.
Это послужило последней каплей. Еще можно было бы стерпеть такую клевету от Спинозы или Кальтенбруннера, их можно понять, они козлы. Но Бенджамин Франклин! Государыня просто уже не в силах была сдержаться. Она вскочила на троне, до плеч вскинула юбки, как бы пытаясь укрыться от какого-то ужасного видения и завизжала на всю столицу:
- Лысый пидар!!!
В один миг все смолкло. Оторопелые взоры всех обратились в сторону государыни, обнаруживая при этом, что государыня не признает извращенного вкуса растленной Европы, заковавшей женское естество в эти идиотские трусики - всем было очевидно, что императрица предпочитает им нижние юбки. В звенящей тишине послышался топот множества ног - это, предводительствуемые расторопным министром внутренних дел, ко всем дверям рванулись альгвазилы Кули-аки.
- Ваше величество! - в мертвой тишине доложил обер-полицай. Императрицей замечен в зале лысый пидар. Мы перекрыли все входы и выходы и немедленно произведем зачистку помещения.
- Приступайте,- кивнул император, а императрица, громко вскрикнув от пережитого потрясения, повалилась обратно на трон в глубоком обмороке. Обморок государыни был столь глубок, что она по-прежнему не отпускала задранных юбок, распластавшись на сиденье трона - к вящей радости молодежи и прочих любителей созерцать врата рая.
Меж тем альгвазилы с каменными лицами принялись бесцеремонно расталкивать толпу придворных, а шедшие за ними офицеры инквизиторски вглядывались в лица каждого, отмечая что-то в списках. Нескольких сановников отвели в сторону до выяснения обстоятельств - очевидно, они показались подозрительны то ли в силу своей лысоватости, то ли еще какого личного качества. Остальной двор тем временем принялся громко восхвалять бдительность и зоркость императрицы.
- А государыня-то наша,- декламировал Ван Вэй, встав поближе к трону,все ведь замечает! Мы тут болтаем себе, от святой вести тащимся, очумели все на радостях - а она все видит. Только глянула - оп-па, и распознала: вот он, голубчик, в зал пробрался, пидарина лысый!
- О, наша государыня так печется о безопасности страны и супруга! звенел голосок фрейлины Зузу. - Она мне сама говорила - я, говорит, лысых за версту чую!
- Государыня наша молодчина, да она не одна была,- тут же возразил Гу Жуй. - Ей знак кое-кто подал.
- Уж не ты ли? - язвительно спросил Ли Фань.
- Ну, а кто еще,- самодовольно ухмыльнулся Гу Жуй. - У нас уж с ней давно сговорено было: мол, как засекешь во дворце лысого пидара, ты мне помаячь.
- А где же тогда он? Ну-ка, покажи! - потребовал Ли Фань.
- Гу Жуй, кто это? Покажи, покажи! - заволновались дамы.
- Мог бы, да не буду,- уклонился Гу. - Раз императрица молчит, то и я не буду. Государственная тайна!
- Страшно подумать, что случилось бы, если б не императрица! - громко заговорил Ван Мин, завистливо перебивая опять отличившегося Гу Жуя. Подкрался бы, мерзавец, к трону, да ка-ак цапнул государя за ляжку! Или у принца бы ухо оттяпал.
- Неужели лысые пидары так опасны? Ой, я боюсь! - взвизгнула супруга гов.маршала.
- Еще бы не опасны! - отвечал Ван Мин. - Любого охотника спросите - в наших лесах это самый опасный зверь.
- Точно,- мгновенно подхватил Гу Жуй. - Тигр против этой зверюги котенок. Уж я-то знаю - пятый год езжу лысых пидаров по весне пострелять. Риск, конечно, но...
- Ха, да что вы, городские, об этом знаете! - ревниво вступил в разговор Ли Фань. - Вы, баре, приехали с ружьецом побаловаться, подстрелили пидарчонка-другого, сфоткались на память у лысой тушки, бутылку распили - да и домой. А мы, деревенские, бок-о-бок с ними живем - мы уж такого страху натерпелись! Вы бы видели, что осенью-то творится, когда гон у них!..*
_____ * Въедливый читатель, конечно, уже возмущенно торжествует: ага! Все твердил о святой Шамбале, о непорочной нравственности великого Некитая, дескать, преступности у них нет и заповеди никто не нарушает... И что же? Оказывается, они там пидаров на охоте из ружья стреляют! Вот так ахинса, вот так идеалы гуманизма! Лежит-де бедный пидарчонок, подстреленный и бездыханный, комарик-де пьет кровушку из лысинки - а кровушка-то уже из мертвого течет, из окоченелого - вот, мол, изуверы какие! - Успокойся же, злопыхатель, не гони волну - никакого изуверства тут и в помине нету. Стреляют-то в Некитае исключительно ампулами с дозой снотворного! Так что ничего вашему пидарчонку не сделалось. Полежал, лысенький, прочухался, вскочил на ноги - помотал головой, фыркнул недовольно, фотографию порвал, на пеньке ему на память оставленную, да и побежал себе целехонек да веселехонек! Только лысина да пятки на солнце сверкают. Остановился у опушки, в кармане пересчитал денежку, что охотники-то положили, кулачком издали погрозил - да снова припустил, только рубашка пузырем надулась. Беги, пидарчоночек, беги себе в стадо, резвись на приволье, никто тебя не тронет, лысенькай! Так что никакого душегубства, а сплошной гуманизм и забота об экологии поголовья.
- Что вы говорите? - заинтересовалась Зузу. - У лысых пидаров осенью гон?
- А я о чем толкую,- отвечал Ли Фань. - Я вон редьку не собрал прошлый год - весь огород потоптали. Вечером выглянул из дома, смотрю - по грядкам Тяо Бин несется с пачкой циркуляров в руке. А за ним Сюй Жень! Глаза у обоих кровью налились, зубы оскалены... Тут Сюй Жень как завизжит: Тяо Бин, куда вы дели сводку об эффективности? А Тяо Бин в ответ на это как завыл - бежит и воет, у меня в жилах вся кровь заледенела... Тут Сюй Жень Тяо Бина догнал и как начали оба сигать друг через друга! Сигают и печать друг другу на спину ставят!
