Пройдя еще полчаса, я остановился и прислушался. Лая не было слышно. Внезапно издали донеслось ржание. Я не мог ошибиться, это было ржание моего Алкида. Я остановился и призывно свистнул. Ржание слышалось ближе и ближе, и вскоре навстречу выбежал мой вороной скакун.
— Алкид! Алкид, дорогой мой! — обрадовался я.
Алкид мелко дрожал, глаза его были налиты кровью. Я поймал узду и вскочил в седло. Алкида не надо было подгонять. Словно поняв мое желание, он с места взял в карьер. Ветер засвистел у меня в ушах. Но вскоре я вынужден был сдержать коня. То и дело над головой проносились толстые ветви, низко склонившиеся над тропой. Где-то совсем близко послышался лай Шарика. Я снял с плеча автомат и поехал медленнее. Лай звучал все громче и громче. Раздался выстрел и вслед за ним визг собаки. Я подумал, что Шарика застрелили, но, как бы опровергая это, лай возобновился еще яростнее. По-видимому, меня отделяло от похитителей не более трехсот метров. Я взял автомат наизготовку, но в это время на меня что-то обрушилось и я вылетел из седла. В первое мгновение мне показалось, что я зацепился за ветку и инстинктивно на секунду закрыл глаза. Когда их открыл, то увидел над собой безобразную рожу, покрытую рыжей шерстью. Нападавший навалился на меня всем телом и схватил руками за горло. Оглушенный неожиданным падением, я упустил момент, и ему удалось сжать мне гортань. На некоторое время мы застыли в напряжении. Он пытался сжать мне горло, впившись ногтями в кожу и упершись коленом в низ живота. Я же, схватив его за запястье, силился развести руки. Так продолжалось с минуту. Он сопел, и изо рта его шел нестерпимый смрад. Маленькие глазки горели злобой. Я чувствовал, что долго не выдержу. Вдобавок его колено причиняло мне нестерпимую боль. Я узнал его. Узнал по тем приметам, которые мне описала Беата. Это был Марк. Левая часть его лица хранила следы ожога. Это он дважды стрелял в меня несколько лет назад. Выходит, он не покинул эту местность, а ждал своего часа. Я отпустил его руки и, вытянув пальцы, с силой вонзил их в глаза Марку. Он дико взревел, выпустил мое горло и, схватившись за глаза, с воем покатился по песку. Прошло не меньше полминуты, пока я смог подняться. Земля шаталась под ногами. Я попробовал позвать Алкида, но из горла вырывался только хрип. Постепенно головокружение прошло. Я подобрал валяющийся на дороге автомат и подошел к Марку, который продолжал выть, катаясь по земле. Улучив момент, я схватил его за руки и оторвал их от лица. Вместо левого глаза зияла кровавая дыра. Правый же выскочил из орбиты и висел на нерве. Марк вырвал руки и, схватив мои, с силой потянул на себя. Забыв, что в руках у меня автомат, я со всего размаха заехал ему каблуком сапога в челюсть Послышался хруст, и руки мои освободились от его железной хватки. Я поднял автомат, но тут же опустил его и пошел к поджидавшему меня Алкиду. Только сейчас я заметил, что руки у меня в крови. Казалось бы, что мне пора привыкнуть к виду крови, но эта кровь на руках вызвала приступ тошноты. Я нарвал листьев подорожника, тщательно размял их и образовавшейся кашицей тщательно вытер руки. Только после этого смог сесть на коня. Ехать пришлось недолго. Метров через двести, за поворотом дороги, моему взору открылась следующая картина. Первое, что я увидел, это была привязанная к дереву Ласточка, через седло которой была перекинута Елена. Руки ее были связаны, а изо рта торчал кляп. Шарик заливался хриплым лаем, повернув голову к росшему у края тропы развесистому дубу. Присмотревшись, я увидел спрятавшегося в его ветвях щуплого мужичонка. У подножия дуба валялась старая, видавшая виды двухстволка.
Первым делом я освободил Елену. Она была без сознания. К счастью, с меня на поясе висела фляга с коньяком. Я разжал ей зубы и влил несколько капель. Через минуту она глубоко вздохнула и открыла глаза. Они постепенно приобрели осмысленное выражение. Жалкая улыбка тронула губы, и она вдруг заплакала.
— Ну, успокойся, девочка! — я легонько похлопал ее по щекам. — На! Выпей еще пару глотков.
Она жадно глотнула два раза и попыталась подняться.
— Лежи! Приди в себя. Все уже позади. Я оставил ее и подошел к дубу. Шарик перестал лаять и только время от времени угрожающе ворчал, лежа у ствола. Бок у него был в крови. Я открыл ружье и вытащил гильзу. Как и предполагал, патрон был заряжен мелкой дробью. Второй ствол был пуст. Видимо это был единственный заряд, которым располагали напавшие на нас бродяги. «Где же автомат Елены? — подумал я. — Почему его нет и почему им не воспользовались?»
— Они не нашли автомат! — сообщила подошедшая ко мне Елена, — им помешал Шарик. Автомат остался в шалаше. Я его держала в траве, под одеялом.
— Они напали на тебя, когда была в шалаше? — повернулся я к ней.
— Да, я зашла за солью. В это время шалаш вдруг обрушился на меня. Они думали, что ты тоже в шалаше, и решили напасть таким образом. А тут раздался лай Шарика. Поняв, что ты не со мною, они заторопились. Меня перекинули через седло Ласточки и повели лошадей лесом на поводу. Затем, выйдя на дорогу, сели на них. Марк…
— Откуда ты знаешь его имя? — удивленно перебил я ее.
— Так звал его второй. Потом я сама догадалась. Беата мне рассказывала про него. Но не это главное.
— А что?
— А то, что он принял меня за Беату. Он назвал меня ее именем.
— Да?
— Он сказал, что я, то есть Беата, не ушла от своей судьбы. Что с детства была предназначена ему, Марку, и теперь буду его покорной рабыней. Он так и сказал «покорной рабыней». Потом он говорил, что будет бить меня каждый раз, пока я не стану языком слизывать пыль с его сапог. Ты его убил?
— Почти… А как случилось, что Алкид вырвался?
— Я хотела тебе рассказать, но ты перебил меня. Когда мы вышли на дорогу, я еще была в сознании. Марк сел сзади меня на Ласточку, а Алкида держал за повод. Старик бежал рядом, ухватившись за стремя. Затем нас настиг Шарик. Марк велел старику сесть на Алкида, чтобы побыстрее уйти от погони. Когда старик взобрался в седло, Алкид встал на дыбы, вырвал повод у Марка. Старик вылетел из седла, а Алкид, почувствовав, что ты идешь следом, помчался назад.
Итак, все прояснилось. Я посмотрел вверх, где в ветвях дуба затаился второй бродяга. Тот стоял на толстой ветви, прижавшись телом к стволу, наивно предполагая, что его еще не заметили.
— Эй! — крикнул я. — Слезай!
Тот остался неподвижным. Я поднял автомат и сделал вид, что целюсь.
— Сейчас! Сейчас! Одну минутку! Подождите! — заторопился бродяга. — Уберите собаку!
— Шарик, сюда! — позвала Елена, присев на корточки.
Пес, скуля, подполз к ней и уткнул морду в колени.
