«Слабый пол.» Нечего сказать. Я вспомнил, как она спросила: «Вы не верите в равенство мужчин и женщин, господин Купер? Почему скромная девушка вроде меня не может быть хорошим техником-электронщиком?» — и едва не рассмеялся. Ничего не скажешь, Сильвия. Теперь я уже не сомневался, что мужчины и женщины абсолютно равны, когда держат в руке пистолет П-38 и готовы спустить курок. Но не в этом было главное, не в этом…
…Главное было в этом пульсирующем камне. Я легко отвел взгляд от Эванса и Джея, распаковывавших первый ящик, и перевел его на бесчувственный камень, у которого было, ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ сердце. Меня снова охватила тревога, сомнения и, видимо, прежний страх. Мысль об этом заставила забыть все остальное.
— Финкль, — шепнул я, — вы уверены, черт возьми, что ваш прибор не поврежден?
Он с испугом посмотрел на меня. Губы его как всегда дрожали.
— О… конечно, конечно… уверен, безусловно, господин Купер!
— И все-таки подумайте! Никогда не бывало, чтобы ваш прибор ни с того ни с сего вдруг сам начинал пульсировать?… Из-за какого-нибудь замыкания, не знаю, из-за какого-нибудь случайного контакта… — Меня переполняло весьма странное, непонятное волнение. Финкль покачал головой. Он был в таком же сильном возбуждении, как и я.
— Нет, нет… Это совершенный аппарат, уверяю вас!
— Но он мог испортиться во время посадки. Удар и…
— Говорю вам, нет! Я проверил его, там есть контрольные светящиеся датчики… сигналы, которые загорелись, если бы…
— Однако, не может же находиться ничего живого внутри этого камня. Ничего, понимаете? Ну, разве какое-нибудь насекомое, червь… но у них же нет сердца, если только этот ваш проклятый прибор не…
— Мартин, — вмешался Дег, — что будем делать теперь?
Я резко обернулся к нему и готов был обругать. Но нет. Нет. Мысленно я даже поблагодарил его. Он вернул меня к действительности. А действительность выглядела так: прелестная, но безжалостная девушка, сжимавшая в руке такой же безжалостный, как и она, П-38.
— Теперь?… Что будем делать?
Я помолчал. Что мы могли сделать? План Сильвии, вероятно, был именно такой, как я и предполагал: перестрелять всех нас, инсценировать катастрофу, чтобы потом завладеть ящиком с миллионом долларов, но… Да, было одно «но». Одно «но», которое мешало безоговорочно принять эту версию. За долгие годы журналистской деятельности я немало встречал разных преступников, воров, убийц, грабителей, похитителей и тому подобное отребье. Но среди них было всего двое или трое таких, кто действительно был способен хладнокровно убивать. Это были, как правило, очень тяжелые случаи, когда мысль о таком преступлении произрастала в сознании людей, словно сорняк, и в конце концов приводила не за решетку, и не на электрический стул, а в психиатрическую больницу. Сильвия не могла быть сумасшедшей. Она не была безумной преступницей. Еще за несколько минут до выстрела в Астрид это была совершенно нормальная девушка — девушка, как и многие другие, целиком занятая собственной красотой, своей внешностью, нарядами. Возможно ли, чтобы жажда денег толкнула ее на такое жуткое преступление? Возможно ли, чтобы алчность так омрачила ее ум? Нет. Я подумал, что она, наверное, не собиралась убивать всех. Может быть, у нее созрел какой-то другой план. Но какой? Какой? Я попытался разгадать его. Но тут Дег прервал мои размышления.
— Она перестреляет всех точно так же, как… — Он кивнул в сторону Астрид и замолчал Я взглянул на убитую. Она лежала лицом вниз. Волосы ее разметались, ноги неестественно вывернулись, руки прижаты к груди в последнем инстинктивном жесте самозащиты. Теперь это была уже не женщина, не живое человеческое существо, а труп. Я подумал, что если б возле нее на земле появилось хоть небольшое пятно крови, то, наверное, она выглядела бы не так страшно, не так жутко…
— Нет… тут ничего нет, Сильвия!
Это крикнул Эванс. Они с Джеем вскрывали первый ящик и обнаружили запасные детали к прибору Финкля. Оба выглядели расстроенными. Сильвия указала пистолетом:
— Другой… Ну, живо, не теряйте времени! Быстро!..
Быстро. Время бежит. И хотя солнце, похоже, сдалось, уступив место туману, а свет вместо того, чтобы усилиться, меркнул, все равно утро уже прошло, и стрелки часов приближались к полудню. Однако неважно, медленно или быстро идет время: одна минута — это всегда только шестьдесят секунд!
— Быстрее! — торопила Сильвия. И как раз в этот момент, словно отзвуком грома, послышался гул самолета.
Мы подняли головы и поискали его в белесых облаках. Шум был слабый и, казалось, приближался одновременно и справа и слева. Самолет, только чей? Тупамарос, спешивших за миллионом… или с ближайшей спасательной станции? А может, какая-нибудь военная машина, которая летела по своим делам?
Все возможно. Наше приключение могло закончиться, еще не начавшись. А Сильвия, отбросив мечту о богатстве, снова стала бы той же лучезарной девушкой, какой была прежде… но только в наручниках.
Она это понимала. И взглянув на небо, опять поторопила:
— Быстрее! Быстрее, вам говорят!
— Тогда сними с нас наручники! — в отчаянии крикнул Эванс, протягивая скованные руки. Сильвия, казалось, поколебалась. Потом твердо и решительно мотнула головой:
— Нет. Дальше. Следующий ящик. Быстро!
Гул самолета затих, словно шум уходящей грозы. Теперь слышно было только эхо. Но и оно угасло. Джей и Эванс принялись за второй ящик.
Не знаю, приходилось ли вам подбирать нужный ключ из большой связки? Думаю, что приходилось. И вы помните, наверное, что в большинстве случаев этот ключ всегда оказывался последним… Точно так же случилось и сейчас с нетерпеливой Сильвией. Бскрыли еще два ящика, в них тоже оказалось только электронное оборудование.
— Опять… опять ничего, — доложил Эванс, глядя на Сильвию. Она показала на другие ящики.
— Ломайте эти… Быстро!.. — Голос ее звучал теперь резко, визгливо. Она теряла обладание. Видимо, ей самой стало страшно. Гул вновь приблизился. Теперь уже не было сомнений. Самолет явно кого-то искал. А точнее — нас. В любую минуту он мог вынырнуть из облака и появиться у нас над головой. Что если это тупамарос? Но они могли прилететь на вертолете и, наверное, сразу бы поняли, что происходит. Можно было допустить, что они всех перебьют, мстя за смерть Астрид… А может, наручники спасли бы нас. Может…
— Быстрее! Быстрее!
Вскрыли еще один ящик, четвертый, но и в нем не оказалось ни долларов, ни взрывчатки.
Наступила тишина. Все замерли. Никому не хотелось ничего говорить. Я обнаружил, что тоже совсем забыл о самом главном — о нашем спасении и о сердце, заключенном в камне… если это действительно было сердце. Джей и Эванс в растерянности смотрели на Сильвию. Показав на последний в этом ряду ящик, стоявший у самого камня, она приказала:
