Гарроду пришло в голову, что он ведет себя безрассудно. Судя по всему, такой опытный законник, как Морган, не сомневается в виновности Ливингстона. Смирилась уже и Эстер и, в конечном счете, даже сам Ливингстон. И все же что-то в доказательствах не давало Гарроду покоя. А может быть, всего лишь дает о себе знать самомнение, в котором его упрекала Эстер? Когда все убеждены, что Ливингстон, одурманенный наркотиками, задавил человека, – не пыжится ли Элбан Гаррод сразить их, поставить себя выше, эффектно раскрыв правду? «Так или иначе, – решил он, – результат будет один».
Гаррод на секунду задумался, а потом прибег к испытанному средству, чтобы вызвать вдохновение: достал из ящика стола большой лист бумаги и обозначил на нем на некотором расстоянии друг от друга все существенные моменты заявлений Мэйрика и Ливинг-стона. Их он разбил на группы в зависимости от деталей, подробностей и собственных умозаключений. Через полчаса лист был почти полностью исписан. Гаррод попросил принести кофе и, потягивая горячую жидкость, не сводил с бумаги глаз. Наконец, уже допивая вторую чашку, он взял ручку и обвел фразу, которую предыдущим вечером произнес Ливингстон. Она стояла под заголовком МАШИНА: «Теперь двигатель ревет».
Гаррод ездил в «роллсе» Ливингстона, был хорошо знаком с подобными автомобилями и знал, что даже на полных оборотах услышать шум турбодвигателя практически невозможно.
Допив кофе, Гаррод взял в кружок еще один подзаголовок и по видеофону связался с Грантом Морганом.
– Доброе утро. Как там старик?
– Принял успокоительное и спит, – нетерпеливо ответил Морган. – У вас что-нибудь важное, Эл? Я сейчас очень занят делом Бонда.
– Я, между прочим, тоже. Вчера вечером он сказал, что наркотики ему, должно быть, подмешали политические противники. Я понимаю, это звучит дико, и все же: кто заинтересован, чтобы Ливингстон не попал в совет округа?
– Послушайте, Эл, по-моему вас понесло...
– Причем неизвестно куда. Знаю. Однако – вы ответите или мне самому наводить справки в городе?
Морган, будто изменяя своей натуре, пожал плечами.
– Ни для кого не секрет, как Бойд относится к азартным играм. Он давно подбирается к казино и, если войдет в совет, наверняка хорошенько прижмет их. Я тем не менее сомневаюсь...
– Вполне достаточно. В сущности, мотив мне неважен; главное, такая возможность не исключена. Теперь скажите, вы когда-нибудь ездили в машине Бойда?
– В «роллсе»? Да. Я несколько раз с ним ездил.
– Двигатель шумит сильно?
Морган позволил себе слабо улыбнуться.
– Разве там есть двигатель? Мне казалось, нас тянет невидимая сила.
– Иными словами, работает он практически беззвучно?
– Да...
– Тогда как объяснить фразу, сказанную Бондом вчера вечером? – Гаррод взял свой листок и прочитал: «Теперь двигатель ревет».
– Если бы мне пришлось объяснять, я бы предположил, что возможным побочным действием МСР является обострение восприятия...
– А сочетается ли обострение восприятия с одновременной потерей сознания за рулем?
– Я не специалист по наркотикам, но...
– Ладно, Грант, я и так отнял у вас много времени.
Гаррод выключил аппарат и вновь принялся изучать записи. Незадолго до полудня он предупредил секретаря, миссис Вернер, что уезжает по личному делу, и под серо-стальным небом повел машину к полицейскому управлению. Коридоры были буквально запружены людьми, и ему пришлось ждать минут двадцать, пока освободился лейтенант Мэйрик.
– Прошу прощения, – сказал Мэйрик, когда они уже сидели за его столом. – Но вы сами отчасти виновны в нашей перегруженности.
– Каким образом?
– Всюду куда ни плюнь – медленное стекло. Раньше любители подсматривать в замочную скважину особых хлопот нам не доставляли – поступала жалоба, и они либо скрывались, либо попадали к нам. Риск не давал этому занятию вылиться в повальное увлечение. Сейчас ничего не стоит оставить стеклышко в гостиничном номере, в ванной комнате, где угодно. А если кто-либо замечает его и обращается в полицию, нам приходится устраивать засаду и ждать, пока любитель острых ощущений придет за своей собственностью. Потом еще надо доказывать, что это его собственность.
– Простите.
Мэйрик едва заметно покачал головой.
– Что привело вас ко мне?
– Дело моего тестя, разумеется. Вы совершенно не допускаете мысли, что улики против него могут быть сфабрикованы?
Мэйрик улыбнулся и потянулся за сигаретами.
– У нас не принято сознаваться в подобных вещах, но порой надоедает строить из себя эдакого все допускающего, широких взглядов либерала. Поэтому – да, я и мысли не допускаю. Что дальше?
– Не возражаете, если я обращу ваше внимание на некоторые моменты?
– Милости прошу. – Мэйрик великодушно махнул рукой, взвинтив водоворотики табачного дыма.
– Благодарю вас. Первое. Сегодня утром по радио я слышал, что Уильям Колкмен – тот, кого сбила машина, – работал в биллиардной в пригороде у реки. Так что же он делал ночью не где-нибудь, а на самой Ридж-авеню? Гулял?
– Кто знает? Может, собирался вломиться в один из тамошних роскошных особняков. Но это не дает права автомобилистам начать на него охоту.
– Стало быть, значения вы этому не придаете?
– Никакого. Что еще?
– Мой тесть, в частности, припоминает, что слышал громкий звук двигателя, но... – Гаррод заколебался, внезапно осознав, как неубедительно звучат его слова, – ...но двигатель в его машине работает практически бесшумно.
– У вашего тестя, должно быть, прекрасная машина, – подчеркнуто ровным голосом заметил Мэйрик. – И какое же отношение это имеет к делу?
– Ну, раз он слышал...
– Мистер Гаррод, – потеряв терпение, резко перебил его лейтенант. – Не говоря уже о том, что ваш тесть был так накачан наркотиком, что с успехом мог возомнить себя летящим на бомбардировщике, этот якобы бесшумный автомобиль заявил о себе достаточно громко. У меня лежат письменные заявления людей, которые слышали удар, были на месте происшествия спустя тридцать секунд, когда Колкмен еще истекал кровью, и видели мистера Ли-вингстона в машине.
Гаррод был потрясен.
– Вчера вечером вы не говорили о свидетелях...
– Возможно, потому, что вчера вечером я был занят. Как, между прочим, и сегодня.
Гаррод встал, собираясь уйти, но будто помимо собственной воли упрямо продолжил:
– Ваши свидетели не видели самого происшествия?
– Нет, мистер Гаррод.
– Какое освещение на Ридж-авеню? Панели из ретардита?
– Пока нет. – Мэйрик злорадно усмехнулся. – Понимаете ли, денежные мешки, живущие в том районе, возражают против установки шпионского стекла у своих домов, и городской совет до сих пор ничего не может сделать.
