Гаррод достал из ящика бумагу и отметил все непонятные ранее места, объясняемые новой теорией. Теперь прояснялось присутствие Колкмена в поздний час на Ридж-авеню, а также рев двигателя, который слышал Ливингстон и другие свидетели. «Я жму на тормоз, но безрезультатно», – сказал еще не вышедший из шокового состояния Ливингстон. Естественно – ведь машина стояла на месте.
Как же найти подтверждение? В крови покойного должны обнаружиться следы одурманивающих веществ, на теле – повреждения, которые не могли возникнуть вследствие удара. На одежде неминуемо останется отметка от крюка или иного приспособления для подвески. Проверка ретардитовых мониторов на дорогах, пересекающихся с Ридж-авеню, вероятно, покажет приближение в соответствующее время грузовика-крана или аналогичного механизма.
Гаррод решил позвонить Гранту Моргану и повернулся к видеофону, когда раздался сигнал вызова. Он вдавил кнопку и увидел жену. Судя по полкам и разнообразным приборам на заднем плане, Эстер находилась в его домашней лаборатории.
Она нервно поправила пышные бронзовые волосы.
– Элбан, я...
– Как ты сюда попала? – резко спросил Гаррод. – Я запер дверь и велел тебе держаться подальше от этого места.
– Да, но я услышала какое-то жужжание, поэтому взяла запасной ключ, которым пользуется уборщица, и вошла.
Гаррод оцепенел от тревоги. Жужжало автоматическое устройство, сигнализирующее о том, что скорость прохождения информации через ретардит перестала быть постоянной. Запрограммированное оборудование должно было немедленно прекратить облучение в таком случае, но никто не гарантировал, что это сработает. Медленное стекло могло в любой момент вспыхнуть, словно «новая».
– ...Очень странно, – говорила Эстер. – Стекландшафт стал гораздо ярче, и в нем все ускорилось. Посмотри.
Экран видеофона заполнила панель медленного стекла, и Гаррод увидел обрамленное деревьями озеро на фоне гор. Этот тихий живописный пейзаж сейчас бурлил ненормальной активностью. В небе кружили облака, проносились почти неразличимые глазом животные и птицы, бомбой падало солнце.
Гаррод попытался унять звучащую в голосе панику.
– Эстер, панель вот-вот взорвется. Сейчас же уходи из лаборатории и закрой за собой дверь. Немедленно!
– Но, по твоим словам, мы можем увидеть то, что поможет отцу.
– Эстер! – закричал Гаррод. – Если ты сию же секунду не уйдешь, то не увидишь больше ничего в жизни! Ради бога, скорей!
После некоторой паузы он услышал, как хлопнула дверь. Дикий страх утих – Эстер в безопасности, – но то, что происходило в стекландшафте, готовящемся выплеснуть накопленный за два года свет, приковало его к креслу. Солнце утонуло за горой, и упала тьма, но лишь на минуту, в течение которой серебряной пулей прочертила небосклон луна. За десять секунд в адском сиянии промчался еще один день, затем...
Экран видеофона вдруг померк.
Гаррод вытер со лба холодный пот, и в это время по резервным каналам восстановилась связь. На возникшем изображении «разрядившийся» стекландшафт предстал панелью полированного обсидиана, черной, как смоль. Видневшаяся часть лаборатории казалась неестественно обесцвеченной, будто на экране черно-белого телевизора. Через несколько секунд он услышал, как открылась Дверь и раздался голос Эстер.
– Элбан, – робко произнесла она. – Комната изменилась. Все краски исчезли.
– Ты сюда лучше до моего приезда не заходи.
– Теперь-то уже можно... А комната вся белая, посмотри. Изображение переместилось, и он увидел Эстер. Ее бронзовые
волосы и зеленое платье невероятно ярко выделялись на фоне выцветшего призрачного помещения. Гаррода вновь охватило смутное волнение.
– Послушай, – озабоченно сказал он, – все же я думаю, тебе лучше выйти.
– Тут все стало совсем другим. Взгляни на эту вазу – она была синей. – Эстер перевернула вазочку – на донышке, куда не попадал прямой свет, сохранилась первоначальная окраска. Тревога усилилась, и Гаррод попытался стряхнуть сковавшее мозг оцепенение. Теперь, когда ретардит «разрядился», какая опасность могла существовать в лаборатории? Излученный свет поглотили стены, потолок и...
– Эстер, закрой глаза и уходи, – хрипло проговорил Гаррод. – Здесь полно образцов медленного стекла, и у некоторых период задержки всего...
Его голос сорвался, когда экран вновь озарила вспышка. Эстер закричала сквозь сверкающую пелену, и ее изображение полыхнуло призрачным сиянием, будто оказалось на скрещении лазерных лучей. Гаррод рванулся к двери кабинета, но голос Эстер преследовал его и в коридоре, и по пути домой...
– Я ослепла! – кричала она. – Я ослепла!
Глава 7
Для человека, достигшего самых больших высот в своей профессии, Эрик Хьюберт был на удивление молод. Этот розовощекий толстячок, вероятно, преждевременно полысел, потому что носил ультрамодный напыляемый парик. Кожу на голове покрывала какая-то черная клейкая органика, на которую сильной струей воздуха был нанесен хохолок тонких черных волос. Гарроду не верилось, что перед ним один из лучших офтальмологов западного полушария. Он даже чувствовал смутную радость, что Эстер, неестественно прямо сидящая напротив врача за огромным полированным столом, не может видеть Хьюберта.
– Настал момент, которого мы так долго ждали, – сказал Хьюберт низким протяжным голосом, совершенно не соответствующим его внешности. – Все утомительные проверки позади, миссис Гаррод.
«Дела, видно, плохи, – подумал Элбан. – Разве бы он начал так, имея хорошие известия?» Эстер чуть подалась вперед, но миниатюрное лицо за темными очками оставалось безмятежным. Расслабляющие интонации Хьюберта, казалось, мирили ее с окружающей тьмой. Гаррод, страшась думать о трагедии, вспомнил средних лет даму, подругу тетушки Мардж, которая хотела научиться игре на фортепиано и, остро воспринимая свой возраст, нашла слепого преподавателя.
– Что же они показали? – Голос Эстер был твердым и четким.
– Да, миссис Гаррод, удар вы получили, что называется, не в бровь... От вспышки роговая оболочка и хрусталики обоих глаз потеряли прозрачность. На нынешнем уровне развития офтальмологии хирургия бессильна.
Гаррод недоуменно покачал головой.
– Но ведь роговицу легко пересадить! Что касается прозрачности хрусталика... Разве это не катаракта? Почему же нельзя, с необходимым перерывом прооперировать дважды?
– Мы имеем дело с особым случаем. Сама структура роговой оболочки так изменилась, что пересаженная ткань будет отторгаться уже через несколько дней. Еще счастье, что не началось прогрессирующее омертвение тканей. Мы, конечно, можем удалить хрусталики – вы совершенно верно заметили, – как при лечении обыкновенной катаракты. – Хьюберт замолчал и поправил свой нелепый демонический хохолок.
