Ознакомительная версия.
Питек успел подумать, что ему, пожалуй, не придется поучаствовать в операции до самого конца: сейчас тут не останется ни одного тела, каким можно было бы воспользоваться для перехода, а тонкие тела, покинувшие плоть и не нашедшие другой, почти сразу, как известно, покидают планетарный мир – если только своевременно не проводятся ритуалы, позволяющие им задержаться тут на какое-то время.
Страх его, однако, оказался преждевременным: ни в миг касания, ни в последующие мгновения скользун не пострадал: раздавить его преследователи с агрона, похоже, не собирались. Потребовалось очень мало времени, чтобы сообразить – почему. Не потому, конечно, что пожалели кого-то из сидевших в машине; причина была другой, куда более убедительной.
Раздавить пойманный возок было заманчиво. Но люди в агроне прекрасно знали, что в накопителях машины еще сохранялся запас энергии – достаточно большой, чтобы, если изоляция нарушится, вырваться на волю; это был бы очень сильный взрыв, и он превратил бы в лом не только возок, но и налегающий на него агрон вместе со всем его экипажем, что явно представлялось нападавшим ненужным излишеством.
Вот почему взрыва не произошло и деформации скользуна тоже: агрон даже не надавил на машину всем своим весом, позволив антигравам работать, пусть и на минимальной мощности. Продолжение оказалось другим: из нижней части летательного аппарата вытянулись вниз четыре штанги; это выглядело так, словно бы агрон собирался встать на собственные опоры. На самом же деле штанги служили для совершенно иной цели: на нижнем конце каждая из них обладала откидывающейся поперечиной, и при их использовании можно было сразу в четырех точках подхватить тоже очень объемный и тяжелый груз, чтобы затем дать нагрузку на антигравы, подняться вместе с грузом и везти его туда, куда и предполагалось. Безусловно, такой вариант событий следовало предусмотреть заранее, однако не зря существует поговорка: «На всякий чих не наздравствуешься». На этот раз она оказалась как нельзя кстати.
Штанги выстрелили вниз, поперечины откинулись, подхватили скользун снизу, плотно удерживая его прижатым к днищу агрона. А в следующее мгновение тот поднялся в воздух.
Внутри скользуна еще несколько секунд царило молчание. Затем наркосудья заговорил. Надо отдать ему должное, в голосе его не чувствовалось особого волнения:
– Загрузите ориентатор: куда это нас тащат?
Один из его спутников – тот, что назывался водителем, – нажал нужные клавиши, и на втором мониторе возникла карта местности с указанием направления, в котором скользун сейчас перемещался – пусть и не своим ходом. Прибор исправно работал, поскольку для него важным было само перемещение в контролируемом пространстве, а происходит ли оно своим ходом, на буксире или еще как-то, значения не имело; только в космосе он, наверное, перестал бы давать верные показания.
– Юго-восток, – доложил водитель.
– Интересно. Куда же это?
– В горы, – был ответ.
– Любопытно, – проговорил судья как бы самому себе. – Там никаких баз ни у кого вроде бы нет. Вывод?
Питеку вывод казался уже ясным: везут в пустынные места, где никто не сможет стать свидетелем расправы с машиной и людьми в ней. Способы могут быть разными: можно опустить скользун в таком месте, откуда только по воздуху и можно выбраться, а для этого у машины слишком мало возможностей; или проще – поднявшись повыше, убрать захваты и позволить скользуну грохнуться на скалы; пусть взрывается, если уж такова его судьба, но это никак не повредит агрону, он будет достаточно высоко. Сбросив, можно потом еще покружить над обломками, открывая огонь по всему, что будет шевелиться, а затем приземлиться и своими глазами убедиться в том, что задание выполнено полностью и качественно, о чем и доложить тем, кто это задание давал. Видимо, и самому судье пришли в голову такие мысли, и он сказал:
– Эта их машина; кто-нибудь имел дело с такими?
На что один из телохранителей ответил:
– Мне приходилось пользоваться.
– В этой обстановке – можем мы как-нибудь до них добраться? По-быстрому, потому что времени у нас меньше, чем надежды.
– Ну… – ответил телохран не сразу, потому что думать быстро не умел, а вот действовать – да. – Я бы попробовал, пожалуй. Тут у них в днище есть такой лючок – контрольно-ремонтный, ведет к антигравам и энергетике, оттуда, понятно, в рубку и салон. Вон он, глядите, сквозь нашу крышу видно, справа сзади. И открывается он снаружи. Если мы сейчас уберем свою крышу…
– Хорошо. Убираем. С управлением справишься?
– Ну… посадить смогу. Мягко.
– Этого хватит. Сколько их может там быть?
На этот раз ответил начальник охраны:
– Немного, зуб даю. Потому что иначе они нас атаковали бы и раньше. Нормальный экипаж на таком – три человека, тут, я думаю, не более двух.
– С двумя ты разберешься запросто, – сказал судья телохранителю. – Убрать крышу! Действуй, пошел!
Услышав эту команду, Питек принял решение. И телохран не успел еще встать на сиденье, чтобы попытаться открыть себе доступ внутрь агрона, как тонкие тела Питека в очередной раз сменили место пребывания. Телохран на секунду-другую опустил руки, встряхнул головой, провел ладонью по лбу, по глазам…
– Ты что, испугался? Коленки задрожали?
– Не, – ответил тот смущенно, – что-то в голову стукнуло. Все, порядок.
И взялся за люк. Он был закрыт на четыре барашка, откидывался на шарнире – простейшая механика. Справиться с ней можно было минуты за две, у телохрана получилось быстрее. Лючок был, безусловно, узковат – так подумал Питек, пока его новый носитель протискивался внутрь. Да и дальше оказалось так же тесно, однако никаких других препятствий для продвижения не было.
И уже через несколько секунд Питек в своем новом теле, бегом миновав безлюдный салон, оказался возле двери, за которой находилась рубка. Дверь эту не пришлось распахивать: она и так была отворена и зафиксирована пружиной; ничего удивительного – экипаж агрона чувствовал себя в полной безопасности. Поэтому его удалось увидеть сразу.
Экипаж удобно помещался в пилотском кресле, только в одном, поскольку вся команда этого средства передвижения состояла из одного человека. Чуть склонившись вперед, он внимательно смотрел вперед и вниз – на склоны невысоких, но почему-то голых, черных, обрывистых гор. Когда-то тут жили люди, однако цивилизация заставила их – или позволила – переселиться в места более удобные. Здесь какое-то время процветала горная промышленность, потом залежи оказались исчерпанными и горы были предоставлены самим себе и тем оставшимся обитателям, что не принадлежали к роду людскому. Похоже было, что пилот агрона был не из тех людей, что порой навещали эти места, – любителей горной охоты, и потому сейчас с трудом ориентировался в быстро меняющейся внизу картине, отыскивая какое-то место, вероятно, самое удобное для того, что он хотел осуществить. Даже не зная, в чем заключался замысел, можно было с уверенностью сказать, что для команды скользуна, с судьей во главе, он был угрожающим. Сам Питек лучше остальных понимал, как обстояло дело, и план дальнейших действий созрел у него очень быстро.
Ознакомительная версия.
