Старухи выложили несколько золотых обручей, переглянулись. Санта объяснила: это на шею. Чем длиннее шея, тем больше обручей поместится, тем красивей считается невеста. У нее на свадьбе поместилось шесть, это очень красиво. Обручи, естественно, не расстегивались, старухи их разгибали, чтобы надеть, и загибали уже на мне. Поместилось семь, но опустить голову я не могла. С грустью подумала, что нечего и мечтать о завтраке, не говоря об обеде.
Но когда мне показали серьги длиной сантиметров в тридцать, я чуть не убежала. Да они ж по полкило весят, небось! У меня мочки порвутся! Санта успокоила: индейцы не прокалывали мочки, они крепили серьги на ушных раковинах. Само собой, головой двигать в таких серьгах надо крайне осторожно, со всей плавностью, иначе серьги могут свалиться, а это плохо.
Мои волосы, которым тоже досталось масла, гладко зачесали назад, голову накрыли свободным платком, который закрепили золотым шнуром. Я б сказала, что похоже на куфию, если бы концы платка не волочились по земле.
Наряженную, как куклу, меня поставили в центр палатки. Старухи восхитились:
– Красивая невеста! Самая красивая!
– Да, а ходить-то мне как? – возмутилась я.
– Зачем тебе ходить? – изумилась старуха. – Твой брат имеет много рабов, они тебя носить будут!
Снаружи передали деревянный стул и отдельно – толстую подушку к нему. Мне позволили сесть. Моника, страшно довольная оказанной честью, приволокла поднос с едой, нарезанной кубиками. Ну да, порядком уже надоевшие черви, овощи и сыр. Поскольку нормально есть я не могла, Моника брала пальцами очередной кусочек и вкладывала мне в рот. В качестве питья мне выдали странного вкуса компот.
– Что это?
– Это особый напиток, – пояснила Санта. – Я сказала старухам, что у тебя ребенок в животе. И поэтому ты не выносишь запах мяса. А мясо на пиру будут рубить и жарить при гостях. Тогда они сварили тебе напиток Ла. От него тошнота пропадает. Его можно пить только при женщинах, потому что если выпьешь при мужчинах, тебя тошнить не будет, а их – будет. Поэтому на пиру ты будешь жевать кору дерева кин, она тоже помогает. Она горькая, зато не тошнит, и зубы становятся очень белые. Старухи принесли много коры, на всю свадьбу хватит.
Когда я поела, самая старая из «принимающей комиссии» достала и бережно развернула платок. В платке обнаружился черный от времени серебряный кокошник, к счастью, невысокий.
– Это колдунский убор, – торжественно сказала старуха. – Мы дарим его тебе.
Кокошник водрузили прямо поверх платка. И поднесли металлическое зеркало. Ничего так из меня получилась русско-индейская красавица. Ржаво-белые полосатые одежды, дикое количество золота, и поверх этого – нечищеный кокошник.
С улицы донесся слитный грохот тамтамов.
– Пора, – сказали старухи. – Жених ждет.
Поддерживая под руки, меня вывели на улицу. Земля была застелена белым полотном: невесте нельзя касаться почвы до ночи с мужем. Тут же стояли носилки с деревянным троном и ждали восемь дюжих индейцев. Мой папа и Крис, стоявшие в сторонке, вылупились на меня и явно с трудом сдерживали хохот. Нечего смеяться, посмотрела бы я на них в наряде хотя бы индейского вельможи, молчу про царя. А то им хорошо, они ограничились чистым и отглаженным камуфляжем, ну, еще побрились.
Пока меня с соблюдением всех церемоний усаживали, мои служанки успели переодеться – в платья из шерсти красных кобыл. Санте-то оно было к лицу, а вот рыжие Моника и Дженни выглядели излишне румяными, если не сказать больше.
Надо сказать, что ехать на деревянном стуле, который несут восемь мужиков, – удовольствие ниже среднего. Они шли в ногу, трясло не сильно, но верхом и то было бы лучше. Под носилками, точно между рабами, топала Василиса, которую никто не звал, но которая решила, что без нее никак. И правда, как же без нее, если там уже рубят мясо, а она не завтракала?
В ста метрах от палатки нас ждали Кер, Тан и Гай Верона, в одежде индейских слуг за плату – плащи, рубахи, штаны по колено и сапоги без деревянных подошв. Слугам нельзя топать, это может раздражать господина. Кер и Тан были при оружии – расписанных яркими красками топориках на длинной ручке. Держа эти топорики двумя руками, они пошли впереди процессии. Папа с Крисом как-то естественно притерлись к ним, мол, попробуйте нас прогнать. Гай Верона присоединился к женщинам, которые шли позади носилок. Старухи по шестеро семенили с боков.
Все пространство перед царским шатром было застелено полотном. На нем уже стояли столы, скамьи, мельтешили рабы и рабыни, расставляя еду и кувшины. Слева горели костры, оттуда доносился удушливый запах свежей крови и жареного мяса. Василиса аппетитно облизнулась, оглянулась на меня и тихонечко удалилась в ту сторону.
Из шатра вышел Патрик в окружении старейшин. Лицевой щиток со своего шлема-короны он снял и был не голый, а в юбочке а-ля Древний Египет, только в складочку. Новшество?
Носилки опустили наземь, пошли ритуальные разговоры, наконец, царь поднялся на помост и сел на свой трон, а меня усадили по левую руку от него. Только сели, как мимо нас неспешно и величественно прочапала Василиса, тащившая в зубах половину кобыльей ноги. Кажется, задней.
– Она не лопнет? – только и спросил Патрик. – Я понимаю, киборг, но там же килограммов двадцать!
После полета на базу Чужих, когда Август старательно и тщательно размазал Патрика, мы помирились на следующий день. Патрик еще огрызался пару суток, а потом махнул рукой и сделал вид, что так и должно быть. Отходчивый парень, этого у него не отнять.
– Не-а, не лопнет. Что сможет, переварит, остальное отрыгнет и прикопает в укромном месте. Завтра ведь тоже надо что-то есть.
– Завтра снова будет пир.
– А собаке об этом сказали?
– Тоже верно, – хохотнул Патрик. – Отлично выглядишь, кстати. По сравнению с тем, как обычно выглядят невесты.
– И как они выглядят?
– А им лицо сажей мажут. Чтобы Духи не польстились. Но ты колдунья, на тебя они посягнуть не посмеют.
– И на том спасибо… Гляжу, юбку надел?
– Ну да. А я сказал: прилетел великий воин в складчатой юбке, вместе с колдуньей освободил Мать Чудес. В знак этого приказываю, чтобы отныне царь носил юбку в складку.
– У тебя она больше на египетскую похожа, чем на шотландскую.
– Да я вообще думаю имидж под Египет подогнать. Он, с одной стороны, царский, а с другой – где-то стилистически совпадает с нашим. Но, конечно, не сразу, я еще поработаю над этим. Зато под юбку можно хотя бы трусы надеть!
– И личико показал…
– Это как раз надо. Царь на больших торжествах выходит без маски. Чтобы все видели его лицо, это такой подарок народу по случаю торжества.
