20
Гигантская пиявка всплыла и перевернулась, молли-карп прогрыз в ней дыру и вырвался, наконец, на свободу. Он мгновенно нырнул и, быстро перебирая щупальцами, устремился к своему атоллу. Огромная рана, которую получила пиявка, не была бы смертельной, если бы желчный пузырь не продолжал закачивать в рану все больше желчи, содержание спрайна в которой уже повысилось до опасных пределов. Итак, пиявка умерла от собственного яда и медленно опустилась на дно. Некоторое время никто не пытался ее сожрать — всех морских хищников отпугивал медленно растворявшийся в морской воде спрайн. Первыми, когда концентрация спрайна перестала быть опасной, приблизились бокси. Налетая огромными стаями, они хватали то, что могли и пока могли. Затем с ближайшего островка пришла небольшая стайка моллюсков-лягушек, которым не терпелось полакомиться мясом пиявки и, конечно, бокси. Потом к ним присоединились моллюски-молоты, которые принялись энергично разбивать панцири сородичей, подняв страшный шум, который не мог не привлечь внимания турбулов и, наконец, глистеров… К сожалению, все это происходило на самом краю океанской впадины. Глаза размером с мелкую тарелку наблюдали за падавшим сверху мусором, а крошечные мозги пытались понять, что происходит среди морских обитателей наверху, а потом решили подняться и посмотреть. По мере того как органическое облако растекалось по дну, сифоны, ноздри, усики и другие трудно поддающиеся описанию органы вздрагивали и раскачивались, а кошмарные пасти широко открывались в предвкушении пира.
Джанер сел и стряхнул угли и пепел с волос. Черно-красный дождь сыпался на них, начинавшиеся ниже по склону заросли изрыгали клубы черного дыма. Он посмотрел на протиравшего глаза капитана.
— Что это было?
Грохот взрывов донесся со стороны моря, и они уставились, открыв рты, на огромный, похожий на летающий город, корабль, окруженный энергетическими полями, быстро движущимися предметами и вспышками взрывов. Вдруг раздался взрыв, вырвавший из днища корабля конус пламени. Эсминец накренился и, оставляя за собой огненный след, рухнул в море, зашипев, как раскаленный уголь.
— Прадор, — часто моргая, чтобы восстановить зрение, пробормотал Амбел. — Не знаю, чем именно сбил его Блюститель, но удар был крайне эффективным. Можешь мне поверить, в этом я разбираюсь.
Джанер судорожно вздохнул, затем поднял руку и разжал пальцы. На кусочке ткани лежал красный кристалл, который чудом удалось не выронить. Он поискал взглядом шестигранный футляр, поднял его с земли и подошел к Амбелу. Положив футляр на камень, Джанер коснулся сенсорной кнопки на боковой стенке, и мгновенно открылась крошечная крышка на верхней поверхности футляра.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросил он.
— Кажется, понимаю. — Капитан пожал плечами. — Возможно, даже лучше, чем ты. Неужели ты мог подумать, что Блюститель ничего не знает об этом?
— Тогда почему он допустил присутствие Улья?
— Равновесие, — ответил капитан. — Блюститель имеет представление о ситуации в целом и понимает, что необходимо обеспечить равновесие. Нельзя допустить, чтобы по галактике беспрепятственно перемещались такие неуязвимые люди, как хуперы, у которых нет хотя бы одной ахиллесовой пяты. — Он поморщился от прозвучавших двусмысленно слов. — В конце концов, они либо начнут уничтожать, либо будут уничтожены. Их власть следует обуздать.
— Эрлин говорила, что, по слухам, Правительство вас боится и намеренно сдерживает развитие этой планеты. Правда, она не верит в это.
— Ей нравится верить в доброту.
— А тебе?
— Я предпочитаю верить в истину.
— И ты обрел истину на борту своего судна, да? — поморщившись, спросил Джанер.
Он наклонил руку так, чтобы кристалл спрайна скользнул по ткани между пальцев в отверстие футляра. Находившийся в футляре шершень мгновенно схватил кристалл. «Десять миллионов шиллингов! Какого дьявола я колебался ?»
— Со временем осознаешь, что ясность мысли приходит с годами, а еще ты начинаешь понимать, что нет вещей, о которых ты не задумывался достаточно глубоко. Истина и ясность мысли едины, — сказал совершенно спокойным тоном Амбел.
— Думаю, в твоих словах есть здравый смысл. Отверстие на футляре быстро закрылось. Джанер долго смотрел на футляр, потом перевел взгляд на Амбела.
— Интересно, какая истина ждет тебя. Капитан ничего не сказал.
Джанер долго смотрел, потом кивнул в ответ, прослушав мысленный монолог.
— Разум сообщил, что все подготовлено. Потребуется не больше минуты.
Скиннер мог ненавидеть, как человек, и испытывать чувство голода подобно пиявке. Кроме того, он осознавал, что такое страх, хотя здесь, в темноте, чувствовал себя в безопасности.
Его память вызывала странные ощущения. Изображения и понятия иногда возникали в его твердом, пронизанном волокнами мозгу, но он не понимал почему. Самым главным в жизни для него была еда и обеспечение роста, впрочем, он узнал некоторых существ, которые пришли сюда. «Джей, любимый».
Эти два слова хранились где-то глубоко внутри и вызывали у него чувство, чем-то похожее на голод. Существо, атаковавшее его в последнюю минуту, вызывало странный страх и отвращение, каким-то образом связанные с другой темнотой и долгим периодом голодания. Существо кормило его, а задолго до этого было причиной мучений. Он хотел уничтожить это существо, как и любое другое. Он хотел съесть это существо, но сначала расчленить, а потом медленно съесть, наслаждаясь каждым куском. Но сейчас он не был достаточно силен для этого. Другая часть умерла, ее убило это существо. Необходимо было сбежать, спрятаться, набраться сил, питаясь другими существами, а потом вернуться, чтобы… питаться снова.
Скиннер пошевелил плоскими ножками и облизал языком зубы. «Здесь вам меня не достать, — равнодушно подумал он. — А я вас достану. Я сдеру с вас кожу и раздроблю зубами кости. Вы будете извиваться в моей пасти, вы будете кричать, как единица, которую лишают разума… Единица, которую лишают разума?» Скиннер задумался на мгновение. Он не совсем понимал эти слова. Откуда они взялись?
— Эй, Спаттерджей Хуп! Мы приготовили тебе подарок!
Это кричало существо, которое сопровождало мучителя и обжигало Скиннера красным светом. Скиннер сосредоточил взгляд черных глаз на круге света над головой. Свет на мгновение исчез, потом появился звук — странное, вибрирующее жужжание. Скиннер озадаченно задумался, пока не нашел очень глубоко в остатках сознания связанное с этим звуком понятие. Он попытался поглубже зарыться в нору, вжался в землю и снова облизнул зубы. Что-то твердое опустилось на язык, он высунул язык еще дальше, поднял его к глазам, чтобы рассмотреть, пока был свет. Он увидел какое-то существо с множеством ног, его грудь, туловище, похожее на отрубленный палец, испещренное светящимися полосами.
