Последнее, что он услышал, был смех его мертвой жены.
36
- Он не вернется.
Минута молчания. Слова повисли в воздухе меж ними, как нож. Ледяной, острый нож. Даже в свое отсутствие Охотник имел над ними власть.
Сиани дрожала, охватив себя руками.
- Иначе он бы уже появился, - прошептала она, вглядываясь в ночь, как будто та спорила с ней. - Он не вернется, Дэмьен.
Священник сдержал по крайней мере дюжину ответов - жестокие ответы, лишенные надежды, никак не подходили для нее. Что-то холодное росло и сжималось внутри. Опасение? Ужас? Он с усилием подавил его, пытаясь совладать со своим голосом.
- Что-то случилось, - согласился он. Заставляя себя говорить ровно, бесстрастно. Теперь больше, чем когда-либо, его сила нужна была отряду. Теперь больше, чем когда-либо, он нужен был ей.
Сумерки. Вечер. Ночь. Они прождали все время от заката до темноты и не получили ни слова, ни знака, что объяснили бы отсутствие Охотника. Сколько нужно ждать, прежде чем лишиться надежды? Прежде чем признать, что политика врага "разделяй и властвуй" успешно служит ему, когда нужно схватить и уничтожить одного человека. Даже такого, как Таррант. Невероятно могущественного. Предельно осторожного. Если враг смог захватить его, есть ли надежда у оставшихся?
Он попытался не думать об этом. Не получилось.
- Что теперь? - причитала Сиани. - Что нам делать теперь, Дэмьен?
Он ответил принужденно спокойным голосом, хотя спокойствия в нем не было ни на грош.
- Мы пойдем. - Он потянулся к ней, ласково коснулся и притянул к себе. И почувствовал, как она оттаивает, словно ее тело было тугим глиняным комком, согреваемым теплом человеческих объятий.
Оцепенение ее медленно проходило, страх уступил место слабости и отчаянию, и наконец она беспомощно разрыдалась. Она плакала, спрятав лицо в толстой грубой шерсти его куртки, плакала, уступив давлению последних недель и дав всему вылиться, всему ужасу, и надежде, и усилиям, и потерям. "Это слишком много, - думал он, сжимая ее в объятиях. - Это слишком много для кого угодно". Он чувствовал, что в нем самом рождаются слезы, слезы бессилия и гнева, но загнал их поглубже внутрь; она нуждалась в нем, и нельзя ему обнаружить слабость. Смерть Сензи. Утрата Огня. И теперь... это. Его мысли беспорядочно метались; страх, скорбь, и ненависть, и ужас все переплелось так тесно, что невозможно было выделить какое-то одно чувство, чтобы определить, откуда оно взялось. Ну и хорошо. Не ко всему следует приглядываться.
- Мы пойдем, - повторил он.
- Как мы можем? - Женщина запрокинула голову и посмотрела на него. Ее глаза покраснели, покрылись кровавыми прожилками от недосыпания.
Вдруг его поразило, какой она стала хрупкой - на себя не похожа. Когда ее сила уступила место вот этому? Или он сам себя обманывал, и только сейчас ее уязвимость бросилась ему в глаза?
- Если они добрались до Джеральда... - начала она.
- Это ничего не значит, - твердо заявил он. Тщательно скрывая нотку сомнения в голосе. Чтобы ее успокоить, следовало говорить как можно убедительнее. - Таррант тоже уязвим. Да, он силен, искусен и безжалостен... но в Творении, которое поддерживало его жизнь, был фатальный изъян. Помнишь, что сделал с ним Огонь, даже на расстоянии? Все, что потребовалось нашему врагу, - не дать ему отыскать убежище до наступления дня. И с ним покончено. Вот и все. Даже не нужно самому вступать в бой. - Он передохнул и продолжил: - Если он знает, как это сделать.
Нет, правда, как он подманил Охотника? Вот что сразило Дэмьена - враг догадался, смог понять, но как.
- Он мог оставаться с нами. Мы бы защитили его.
- Мог. Может быть. - Дэмьен глубоко вздохнул, пытаясь успокоить потрясенные нервы. - Но маловероятно. Он доверял мне не больше, чем я ему. И теперь мы оба расплачиваемся.
"Он платит больше. В тысячу раз больше. Что за ад ожидает подобного человека? - Священник попытался представить себе это, и его затрясло. - Не пожелаю такого никому. Даже ему".
- Что теперь? - спросила ракханка. - Какие планы теперь, без убийцы?
Дэмьен повернулся к ней. В свете полумесяца Примы она выглядела особенно свирепо, бело-голубой свет высвечивал ее зубы, как искры холодного огня. Такая сила утрачена. Такое смертоносное могущество.
- Мы подождем ночь, - распорядился он. - Дадим ему время добраться до нас, если он еще может. Если же к утру он не вернется... тогда и будем строить планы.
"Планы, которые не будут включать ни Охотника, ни Огонь. Ни Сензи. - Он постарался, чтоб выражение его лица не выдавало опасений. - Слишком много потерь. Слишком все сразу. Как это возместить?"
Дэмьен вытянул свой меч из ножен, ощутил в руке тепло обтянутой кожей рукояти. По краям лагеря уже сгустились тени, что были темнее самой тьмы: огрызки ночи, притянутые независимой волей - и голодом - к дурным предчувствиям отряда. Смогут ли эти твари стать материальными в здешних ослабленных потоках? Сколько еще их слоняется вокруг лагеря, принюхиваясь к запаху человеческого разума, который может помочь им вырасти? С тех пор как Таррант присоединился к отряду в Кали, одно его присутствие отгоняло такую угрозу, и они принимали это как должное. Сколько же их собственных страхов Дэмьен должен теперь убить - или хотя бы отогнать, - прежде чем рассвет очистит землю от чудовищ?
"Будь ты проклят, Таррант, - хмуро думал Дэмьен, заново привыкая к мечу. - Ты выбрал самое дерьмовое время, чтоб умереть".
Карты. Их освещало солнце, на них там и сям пестрели тени от листвы, пятнами покрывая их поверхность, как лишаи. Ветер шевелил, приподнимал их края, прижатые камнями.
- Это все, что у нас осталось, - хмуро сказал Дэмьен.
- Это не обзорная карта.
- Нет. Надо было взять ее у него, когда... еще тогда.
Безопаснее было молчать о том, что произошло. Разговоры вызывали вопросы, а те вызывали желание Узнать. А Познание было опасно. Сила, что захватила Тарранта, могла караулить неподалеку, и если они установят связь с ним, она захватит их всех. Они не могли позволить себе рисковать. Даже чтоб уменьшить жалящую остроту неведения.
- Я скопировал важнейшее, так что у нас есть хотя бы копия. На случай, если придется разделиться.
Он увидел в глазах Сиани мятущийся страх, потянулся к ней и ласково сжал ее руку. Рука была холодная, глаза покраснели. Ее лицо исхудало от усталости; спала ли она вообще после смерти Сенэи? Его беспокоило, что он даже этого не знал.
- Мы должны рассчитывать и на это, - вразумляюще проговорил он. - Мы должны предусмотреть все. Мне это нравится не больше, чем тебе, но поступать иначе равносильно самоубийству. Стратегия врага ясна: выбить нас по одному, прежде чем мы доберемся до его крепости. - "Оставив только того, кто ему нужен. Тебя". Но он не сказал этого вслух. - Бог знает, как он подобрался к Тарранту, но в случае с Сензи мы рискнем угадать. И если надо встретиться с врагом, который может так играть на твоих слабостях... мы должны быть готовы, Си. Ко всему.
