— А ваш предводитель — человек, с которым я должен встретится?
— Вы имеете ввиду доктора Пирени? Да! Он — председатель Комитета и, кроме того, личный представитель Императора на Терминусе.
— ДОКТОР? И больше никакого титула? Просто ученый? И он считается выше, чем гражданская власть?
— Ну, конечно, — добродушно ответил Хардин. — Все мы ученые в большей или меньшей степени. В конце концов, наш мир не больше, чем научное поселение, находящееся под прямым контролем Императора.
Последняя фраза была слегка выделена и это не особенно понравилось суб-префекту. Он о чем-то задумался и молчал всю оставшуюся часть пути.
Хардин неимоверно скучал весь последующий вечер, но, по крайней мере он нашел удовлетворение в том, что Пирени и от Родрик, которые встречались с выражением нежной и горячей дружбы, явно надоели друг другу еще больше.
От Родрик, сверкая глазами, выслушивал нуднейшую лекцию Пирени во время осмотра здания Энциклопедии. С вежливой и ничего не выражающей улыбкой он слушал быструю скороговорку Пирени, пока они шли по большим хранилищам фильмотек и записей.
И только после того, как они спустились этаж за этажом вниз, осматривая корректорские отделы, печатные отделы фильмотек, он сделал свое первое исчерпывающее замечание.
— Все это очень интересно, — сказал он, — но, по-моему, это несколько странное занятие для взрослых людей. Что в этом хорошего?!
На эти слова, как заметил Хардин, Пирени даже не нашел, что ответить, хотя выражение его лица было достаточно красноречивым.
Вечерний обед был зеркальным повторением событий дня, так как Родрик захватил всю беседу в свои руки и с большой дотошностью, с мельчайшими техническими деталями описывал сражение своего батальона в недавней войне Анакреона и соседнего заново провозглашенного королевства Смирно.
Суб-префект не умолкал до тех пор, пока не закончился обед и мелкие чиновники один за другим не покинули помещения. Последний рассказ о триумфальной битве битве его космического флота он закончил, сопровождая Пирени и Хардина на балкон, где они уселись в кресла, наслаждаясь теплым летним вечером.
— А теперь, — сказал он тоном твердым и в то же время игривым, — поговорим о серьезных вещах.
— Давно бы так, — невнятно пробормотал Хардин, закуривая длинную сигару из табака Веги и откинувшись вместе с креслом назад.
Высоко в небе сияла Галактика, и ее туманные звезды простирались от горизонта до горизонта. По сравнению с ними видимые рядом звезды казались песчинками.
— Вне всякого сомнения, — сказал суб-префект, — формальное обсуждение, подписывание бумаг и прочие технические подробности мы завершим перед… как вы его называете свой Совет?
— Комитетом, — холодно ответил Пирени.
— Странное название! Но как бы это не звучало, это будет завтра. А сейчас мы можем договориться здесь, между собой, как вы считаете, а?
— И это значит… — вставил Хардин.
— Это значит, что теперешняя ситуация несколько изменилась. На периферии Галактики произошли некоторые перемены, а, следовательно, статус вашей вашей планеты стал несколько неопределенным. Будет крайне удобным, если мы с вами придем к соглашению по поводу того, как обстоят дела. Кстати, мэр, у вас не найдется еще одной такой сигареты?
Хардин уставился на суб-префекта и с неохотой протянул ему сигарету. Ансельм от Родрик понюхал ее и от удовольствия цокнул языком.
— Табак с Веги! Откуда вы их достали?
— Мы получили немного при последней транспортировке. Их почти уже не осталось. Один космос знает, когда мы получим еще — если вообще когда-нибудь получим. Пирени закашлялся. Он не курил и поэтому ненавидел запах табака.
— Давайте объяснимся, ваша светлость, — сказал он. — Ваша миссия — просто выяснить положение вещей?
Родрик кивнул сквозь дым своих первых жадных затяжек.
— В таком случае она скоро закончится. Ситуация на планете такова, как всегда: все для первого тома Энциклопедии Основания.
— А что значит все?
— Очень просто. Мы являемся поддерживаемым государством научным институтом, а также личной собственностью владений его величества Императора.
На суб-префекта эта речь не произвела никакого впечатления. Он пускал дымовые кольца.
— Это приятная теория, доктор Пирени. Я даже думаю, что у вас есть все с имперской печатью на них, но каково реальное положение вещей? Каковы ваши отношения с Смирно? Ведь вы не больше, чем в пятидесяти парсеках от ее столицы. А как насчет государств Коном и Ларибоу?
— Мы не имеем отношения ни к одному из вассалов, — сказал Пирени. — Являясь частью владений Императора…
— Они не вассалы, — напомнил Родрик, — они теперь самостоятельные королевства.
— Пусть королевства. Все равно мы не имеем к ним никакого отношения. Будучи научным институтом…
— К черту вашу науку! — Выругался его светлость, добавив крепкое солдатское словцо, накалившее атмосферу. Какое это имеет отношение к тому, что Смирно может захватить вашу планету в любую минуту?
— А Император? Он что, будет сидеть и смотреть, как захватывают Терминус?
Родрик немного успокоился и ответил:
— Видите ли, доктор Пирени, вы с уважением относитесь к собственности Императора, так же, как и Анакреон, но ведь Смирно может относиться к этому совсем по-другому. Помните, мы только что подписали договор с Императором, и я представлю его копию завтра вашему Комитету, в котором на нас ложится вся ответственность по поддержанию порядка в пределах границ старой области Анакреона по повелению Императора. Наша обязанность вам ясна, не так ли?
— Безусловно. Но Терминус не является частью области Анакреона.
— И Смирно…
— Не является он и частью области Смирно. Он вообще не является частью чьей-либо области.
— Скажите, а Смирно это знает?
— Мне безразлично, знает или нет.
— Но нам не безразлично. Наша война со Смирно только что закончилась, и в ее владениях все еще остались две наши звездных системы. Терминус расположен на месте прекрасного стратегического пункта между двумя нациями.
Хардин почувствовал слабость. Он вмешался в разговор.
— Каковы же ваши предложения, ваша светлость?
Суб-префект был очень рад кончить словесный поединок и перейти к конкретным заявлениям. Он живо сказал:
— Вполне очевидно, что Терминус не может сам защитить себя, а следовательно, должен вмешаться Анакреон, для вашего же блага. Вы, конечно, понимаете, что мы не собираемся вмешиваться в ваши внутренние дела…
— Безусловно, — перебил его Хардин.
