Через минуту луч фонаря выхватил из темноты нишу, закрытую решёткой. В лицо пахнуло прелостью и трансформаторным маслом. Борис сразу определил, что ничего включать не придётся: из ниши не доносился привычный гул трансформатора — значит, не поступает высокое напряжение. Делать здесь больше было нечего, и он вернулся назад.
Оставалось только ждать, пока всё не включат. Но, подойдя к составу, Борис понял, что произошло что-то серьёзное: плотный напор вентиляционной струи превратился в лёгкий бриз, а вскоре и совсем затух. Догадка эта не сильно испугала нашего героя. За годы работы под землёй он побывал в разных переделках, поэтому спокойно уселся на своё рабочее кресло, подоткнул для удобства ватник и стал ждать.
Тишина была просто звенящей. Изредка её прерывал звук падающей капли, стук в недрах остывающего электровоза или шорох непонятного происхождения.
Постепенно стало клонить в сон, и он задремал. Невнятные образы постепенно сменились совершенно чёткой картинкой: идёт он, совершенно легко одетый в какую-то длинную рубаху и без штанов, по незнакомому заснеженному полю. Слегка метёт и видно плоховато. Но светло. Не понятно, что за поле, хотя в нём видится что-то знакомое. И вот, уже начиная порядком замерзать, он наконец-то понимает: не поле это, а огромный ангар! «Что это может быть? Какой-то гигантский холодильник?» Вот уже и стена близко, дверь. Закрытая дверь. Бориса охватывает тревога. Что, если дверь не открыть? Судя по морозу, долго в одной рубахе не протянешь. Дёрнул дверь. К счастью, она открыта и совершенно легко, как будто только и ждала этого, открывается. Фу-у… Отлегло от сердца! Он вышел на улицу. Горячий летний воздух овеял лицо и озябшее тело. Оглянулся. Точно, это ж ВДНХ, или как он там сейчас называется? Дорожки, павильоны. Ничего себе ангары тут выстроили коммерсанты! Не понятно, правда, для чего. Но делать здесь нечего, и он не спеша пошёл по пыльным летним дорожкам. Постепенно зашёл в какие-то заросли и понял, что заблудился. Становилось темно и душно. Он начал продираться сквозь кусты и проснулся.
Сон прекратился ярким светом, ударившим по глазам. Вернувшись из мира грёз, Борис понял, что свет этот исходил от фонарей двух каких-то мужиков, приближавшихся к составу. Работяги были незнакомые, но под землёй — все братья. Поздоровавшись, стали обсуждать возможную причину происшествия. Оказалось, что они идут из какого-то забоя. Когда пропало напряжение, об этом сразу узнали — остановился вентилятор местного проветривания. Немного подождав, решили позвонить, узнать, в чём дело. Но оба встреченные по дороге телефона оказались неработающими, поэтому они идут в сторону ствола, надеясь найти исправный аппарат. Борис одобрил их идею, мысленно укорив себя, что не догадался сделать того же. Он решил идти с ними. Очень уж интересно было, что могло такое случиться, что уже больше часа нет напряжения? Быстро прихватил ватник и самоспасатель, спрятал ключ-бирку — вот и все сборы.
Мужики передвигались быстро, негромко обсуждая какого-то Василия, который никак не может привезти какие-то штуцера. Борис едва за ними поспевал, несколько раз споткнулся и чуть не грохнулся на рельсы. Бетонная дорожка, предназначенная для ходьбы, была в значительном убытке — горное давление, часто проявляющееся в виде вздутия почвы, превратило некогда ровную её поверхность в подобие горного хребта.
«Как они тут ходят, вообще?» — подумал он, с трудом оставаясь на ногах, после того как в очередной раз поскользнулся на особенно круто выпирающей плите. Привыкший на работе больше ездить, чем ходить, он только понаслышке знал о коварстве подземных дорог. Бригада, следившая за их состоянием, уделяла внимание, в основном, железнодорожному полотну, а пешеходными дорожками занималась только от случая к случаю — по предписаниям руководства, в очередной раз подвернувшего где-нибудь ногу.
Тем временем рабочие подошли к телефону. Несколько секунд понадобилось для того, чтобы выяснить, что и он не работает. Постепенно до всех стало доходить, что случилось что-то, как говорится, «из ряда вон».
— Ну и что делать? — после паузы спросил Борис у товарищей по несчастью.
— Да х** его знает, — ответил один из них, — похоже, тут ничего не работает. На всякий случай надо найти ещё один телефон. Но сдаётся мне, без толку всё это.
Потоптались ещё пару минут возле аппарата, будто надеялись, что он может заработать. Потом посовещались и решили идти в разных направлениях. Боря пошёл к себе в депо, повернув на очередной развилке направо. Благо, до него оставалось всего метров триста. А мужики решили идти непосредственно к стволу, рассчитывая встретить людей и узнать от них новости.
В депо уже находилась добрая половина смены. Никто ничего не знал. Телефон — единственная связь с внешним миром — так и не заработал. Начала ощущаться спёртость воздуха, который, постепенно нагреваясь от тёплых пород чрева земли, к тому же терял кислород. Впрочем, это не было главной проблемой. Имеющегося кислорода даже при неработающей вентиляции хватило бы надолго. Гораздо опаснее был намечающийся дефицит воды. Две бутылки минералки, находившиеся, по заверению Миши Пешели, в общем сейфе, куда-то бесследно исчезли. В общей канистре было несколько литров воды, но она будет выпита через несколько часов, если, конечно, придётся эти несколько часов провести в шахте.
Кто-то предложил отправить гонца на околоствольный двор узнать новости.
Вызвались сразу двое: длинный, как жердь, стажёр Артур, волновавшийся от этого первого взрослого приключения, и Михалыч, которого уже ничем в этой жизни было не удивить.
Они направились к выходу, когда Михалыч обернулся:
— Слушайте, мужики! Кто его знает, на сколько эта катавасия? Давайте поэкономим фонари.
Против никто не был. Из дюжины имевшихся фонарей оставили только три. Остальные потушили.
Оставив все двери открытыми, рабочие сидели, допивали не успевший остыть чай и рассказывали разные истории, в основном, про аварии. Оказалось, что у многих из присутствующих имелся немалый опыт в этом деле, и они торопились поделиться с братьями по несчастью.
— Это что, — говорил с едва заметным акцентом Иво Пашински, высокий немного флегматичный парень с правильными чертами лица, которого Борис почти не знал, потому что тот обычно работал в другой смене, — вот у меня случай был несколько лет назад. Работал я тогда дежурным электриком. Высоковольтником. Управлял всем электроснабжением подземной части рудника. Работа не пыльная, если всё исправно. А если начинаются аварии, то — хуже нет. Транспорта-то у нас не было, кругом пешком!.. В тот день было особенно много заявок. Где-то в средине смены меня отправили на девятисотый. Сделал я свою работу, спускаюсь, как всегда, пешочком, инструмент только в сумке позвякивает. Вдруг чую, гарью пахнет! Не очень сильно, но в голе немного дерёт. Запах такой, будто резина горит. Спустился на горизонт. Ещё не доходя до нашей базы, дай, думаю, диспетчеру отзвонюсь.
