— Да, дядя Зивер, — ответила Марлена.
— Интересно, — пробормотал Генарр.
— Я рад, что молодая леди подтвердила справедливость моих слов, — спокойно продолжал Ву. — Следует ли из этого, что она является главным специалистом Ротора по полетам быстрее света?
— Из этого ровным счетом ничего исследует, — нетерпеливо ответил Леверетт. — Почему вы прилетели сюда? Вас никто не приглашал.
— Никто, — согласился Ву. — В сущности мы были уверены, что здесь некому возражать против нашего визита. Но я убедительно прошу вас не поддаваться раздражению без каких бы то ни было оснований. При любом вашем неверном движении наш корабль моментально исчезнет в гиперпространстве.
— В этом он не уверен, — скороговоркой заметила Марлена.
— Вполне уверен, — пожал плечами Ву. — И даже если вам удастся повредить корабль, наша база на Земле знает о нашем местонахождении и поддерживает с нами постоянную связь. Если вы нападете на нас, то Земля немедленно пошлет следующую экспедицию в составе пятидесяти сверхсветовых кораблей. Не советую вам рисковать, сэр.
— Это не так, — сказала Марлена.
— Что не так? — спросил Генарр.
— Он говорил, что на Земле известно, где находится их корабль. Это не так, и он знает, что сказал неправду.
— Все понятно, — сделал вывод Генарр. — Сальтад, у них нет сверхсветовой гиперсвязи.
Тем же бесстрастным тоном Ву спросил:
— Вы полагаетесь на догадки подростка?
— Это не догадки. Это факт. Сальтад, тебе я объясню позже. Пока что поверь мне на слово.
В разговор снова вмешалась Марлена:
— Спросите моего отца. Он вам расскажет.
Марлена не знала, каким образом отец может знать о ее способностях. Разумеется, в годовалом возрасте их у нее не было или во всяком случае они никак не проявлялись. Тем ее менее отец понимал Марлену, в этом сомневаться не приходилось, а другие ничего не замечали.
— Отрицать бесполезно, Ву, — подтвердил Фишер. — Марлена видит всех насквозь.
Едвали не впервые в жизни Ву почти вышел из себя. Он пожал плечами я насмешливо поинтересовался:
— Если эта девушка — ваша дочь, как вы можете знать о ней что бы то ни было? Вы не видели ее с пеленок.
— У меня была младшая сестра, — тихо ответил Фишер.
— Значит, эта способность передается по наследству, — резюмировал Генарр. — Интересно, очень интересно. Итак, доктор Ву, как видите, мы обладаем средством, позволяющим вам разоблачить любую ложь. В такой ситуации я бы предложил быть взаимно откровенными. С какой целью вы прилетели на нашу планету?
— Чтобы спасти Солнечную систему. Спросите девушку — если уж она пользуется у вас таким непререкаемым авторитетом, — говорю ли я правду в этот раз.
— Доктор Ву, конечно, вы говорите правду, — живо ответила Марлена.
— Нам тоже известно о грозящей Земле опасности. Это открыла моя мама.
— Мы сами обнаружили опасность, маленькая леди, без всякой помощи со стороны вашей мамы, — заметил Ву.
Сальтад Леверетт переводил взгляд с одного на другого и наконец не вытерпел.
— Могу я поинтересоваться, о чем вы толкуете? — спросил он.
— Сальтад, поверь мне, — ответил Генарр, — Джэйнусу Питту все известно. Жаль, что он не посвятил тебя в тайну грозящей Земле катастрофы, но, если ты свяжешься с ним сейчас, я думаю, он все расскажет. И передай ему, что мы ведем переговоры с теми, кто умеет летать быстрее света; возможно, мы совершим обоюдовыгодную сделку.
Они сидели вчетвером в личных апартаментах Зивера Генарра на станции. Генарр всячески старался подавить не покидавшее его ощущение чрезвычайной важности события — первых в истории человечества переговоров представителей разных звездных систем. Даже если бы ни один из них за всю свою жизнь не сделал больше ровным счетом ничего, их имена навсегда вошли бы в историю Галактики как участников этих переговоров. Два человека с одной стороны, два — с другой. Интересы Солнечной системы (точнее, Земли; кто бы мог подумать, что деградирующая Земля будет представлять всю Солнечную систему, что земляне научатся летать быстрее света, опередив все современнейшие подвижные поселения) представляли Чао-Ли Ву и Крайл Фишер. От имени Земли говорил главным образом Ву; у этого математика оказались недюжинные дипломатические способности и хорошая практическая хватка. Фишер (Генарр никак не мог привыкнуть к мысли, что он снова видит его наяву) был погружен в свои мысли и почти не принимал участия в переговорах.
Рядом с Генарром сидел недоверчивый Сальтад Леверетт. В такой, по его понятиям, толпе — кроме него, еще три человека! — он чувствовал себя явно не в своей тарелке, но твердо отстаивал интересы Ротора. Не обладая красноречием Ву, Леверетт тем не менее достаточно ясно выражал свое мнение.
Что касается Генарра, то он, как и Фишер, редко вмешивался в ход переговоров в лишь дожидался их окончания, потому что знал то, что было неизвестно другим.
Переговоры продвигались медленно. Сначала пришлось сделать перерыв на ленч, потом на обед; для разрядки устраивали и дополнительные перерывы. Во время одного из них Генарр решил навестить Юджинию Инсигну и Марлену.
— Пока все идет плохо, — сказал Генарр. — Обе стороны могут выиграть многое.
— Как там Крайл? — нервно спросила Юджиния. — Он не поднимал вопрос о Марлене?
— Нам прежде необходимо решить множество гораздо более важных проблем. Впрочем, Фишер ничего не говорил о Марлене; мне кажется, он очень расстроен ее отказом.
— Я думаю, — горько заметила Юджиния. Генарр помедлил, потом спросил:
— Марлена, а что думаешь ты?
— Меня это совершенно не касается, дядя Зивер.
— Немного бессердечно, — буркнул себе под нос Генарр.
— А почему бы ей не быть бессердечной? — возмутилась Юджиния. — Отец бросил ее еще в младенческом возрасте.
— Я не бессердечна, — задумчиво сказала Марлена. — Если мне удастся успокоить отца, я это обязательно сделаю. Но, понимаешь, мама, я не принадлежу ни ему, ни тебе. Я принадлежу только Эритро. Дядя Зивер, вы расскажете, что вы там решили, да?
— Обязательно расскажу.
— Это очень важно.
— Я знаю.
— Мне нужно быть там. Я должна говорить от имени Эритро.
— Я уверен, что Эритро сам незримо участвует в переговорах. Но в любом случае я приглашу тебя. Даже если бы я этого не хотел, думаю, Эритро сам побеспокоится о твоем участии.
Генарр возвратился в комнату, где проходили дискуссии. Чао-Ли Ву откинулся на спинку кресла. На его, умном проницательном лице не было заметно и следа усталости.
