сухо заметил я, – что, поскольку вы отправляетесь на несколько лет в прошлое, пища, которую вы ели последние двадцать лет или около того, будет служить так же хорошо.
– Возможно, что-то в этом роде, – усмехнулся он. – А теперь, пожалуйста, запишите точное время, когда я уйду. Прощай, амиго мио, я не буду просить тебя ждать моего возвращения, но я сразу же сообщу тебе, когда вернусь. Я уверен, что у меня будет для вас очень интересная информация.
– Вряд ли можно было ожидать, что я вернусь на двадцать лет назад, – напомнил я ему, – и я согласен с вами, что если вы вернетесь, у вас наверняка будет масса интересной информации. Однако лично я чувствую, что с этого момента и вы, и ваши открытия потеряны для науки и всего мира.
– Мне жаль, что вы не хотите сопровождать меня, – заявил он, игнорируя мои едкие замечания. – Ну, еще раз, добрый друг, хаста луего, потому что это до свидания, но не прощание.
Я бросился вперед, схватил его за руку и тепло попрощался с ним. Затем, внезапно вспомнив, что я могу находиться в пределах его проклятого четвертого измерения, я отпрыгнул назад и подальше от черного каменного пьедестала. В следующее мгновение панель закрылась, и он исчез внутри машины. Вспомнив свой прошлый опыт, я поспешил отойти от машины, но не успел я сделать и десяти шагов, как поток воздуха, который я чувствовал раньше, сбил меня с ног. Оглянувшись, насколько это было возможно, я увидел, что машина с доктором Ментирозо исчезла.
Несмотря на то, что я не должен был дожидаться его возвращения, я чувствовал себя вынужденным оставаться при дворе, и, раздираемый тысячью противоречивых эмоций, я продолжал свое одинокое бдение всю ночь. Действительно, в течение нескольких недель я ежедневно посещал это место, каждый раз вопреки всему, надеясь, что странная машина снова порадует мой взор, когда она будет покоиться на своем пьедестале. Но дон Феномено не вернулся. И все же, хотя мой здравый смысл говорит мне, что он ушел навсегда, я не могу избавиться от убеждения, что однажды мой перуанский друг победоносно завершит свое космическое путешествие. Но, возможно, он действительно вернулся двадцать семь лет назад. По сей день я не знаю, был ли он серьезен или просто шутил, когда говорил о возвращении в 1899 году.
1927 год
Глава I. Открытие Колумба
Генри Колумбус, одетый в хаки, с эбеновым лицом, серым от пепла и пыли, и водитель одной из тех двухколесных мерзостей, которые содержатся муниципалитетом Нью-Йорка для приема мусора и рассеивания пыли над пассажирами, усердно опорожнял мусорные баки на северной стороне Западной 85-й улицы.
Было очаровательное весеннее утро, и Генри, вполне довольный миром и самим собой, весело насвистывал во время работы. Когда он подкатил разбитые железные контейнеры к обочине и, подняв их, вывалил их содержимое в свой автомобиль, он взглянул на разные мелочи, которые сыпались из них, постоянно высматривая какой-нибудь выброшенный, но все еще пригодный для использования предмет, который он мог бы спасти.
Дальше по улице, двигаясь к востоку от Амстердам-авеню на противоположной стороне проезжей части, находился Тони Челентано со своим фургоном. Как и Генри, итальянец тоже был настороже в поисках случайного клада среди мусора.
Когда смуглый тезка знаменитого первооткрывателя добрался до группы баков перед кварталом домов из коричневого камня, он заметил, что одна из емкостей была до отказа заполнена раздутым, залатанным джутовым мешком.
Каким бы ни было содержимое, оно было тяжелым, и, смутно соображая, что в баке, Генри перевалил его через край своей тележки. Мешок однако был плотно зажат в баке, и, чтобы вытащить его, ему пришлось вскарабкаться на наполовину заполненный фургон. Немного поворчав на дополнительный труд, он схватил мешковину огромной черной лапой и потянул вверх.
– Должно быть, чей-то приятель, должно быть, устал, – пробормотал он себе под нос, заметив странный податливый характер вещи. – Должно быть, это был какой-то молокосос, – продолжил он. – Скорее всего, он не самый удачливый парень.
Напрягаясь еще больше, Генри дернул сверток, и старая мешковина разорвалась. В следующее мгновение тихая улица огласилась леденящим кровь визгом, когда негр выпрыгнул из фургона и, дико закатив глаза, с бешеной скоростью помчался на запад, крича на бегу.
Если бы не Челентано, Генри, возможно, все еще бежал бы. Итальянец, испуганный криком своего товарища по работе и видя его безумный рывок, перебежал улицу и схватил Генри за развевающиеся полы пальто. Вместе они покатились кубарем. Генри изо всех сил пытался освободиться и продолжить свой путь, итальянец же намеревался удержать его и узнать причину его испуга.
Хотя час был ранний, крики негра разбудили соседей, и в окнах по всему кварталу появлялись женские головы в будуарных чепцах и мужские головы с взъерошенными волосами. Два желтых и три клетчатых такси уже мчались к месту беспорядков, а водители молочных фургонов и другие ранние пешеходы бежали со всех сторон к борющимся мужчинам. Последним, и самым примечательным из-за того, что он был поблизости, когда его разыскивали, появился запыхавшийся полицейский.
Когда последний проталкивался сквозь группу, собравшуюся вокруг негра и итальянца, Генри заметил синюю форму и наконец обрел дар речи.
– Боже мой! – выдохнул он. – Господь всемогущий! Спасибо, Господу, ты пришел! Босс, там мертвый человек в моей тележке!
При этих словах все головы инстинктивно повернулись, и все со страхом посмотрели на фургон, который все еще стоял там, где Генри бросил его во время бегства.
– Что ты говоришь? – спросил офицер. – Иди сюда и покажи мне, о чем ты кричишь.
Но Генри возразил:
– Нет, сэр, босс. – воскликнул он, буквально трясясь от ужаса. – Я и близко не подойду к этой повозке. Нет, сэр, это мешок в баке, внутри которого сидит мертвец. Нет, сэр, босс. Я не собираюсь лезть не в свое дело с дурацкими парнями.
Но когда офицер схватил его за воротник, Генри, несмотря на его протесты, бесцеремонно потащили к повозке, толпа последовала за ним, а Тони замыкал шествие.
Все еще скептически настроенный, офицер наступил на ступицу колеса и заглянул за борта машины. Среди мусора валялась разбитая консервная банка, а там, где гнилая мешковина была разорвана, виднелась человеческая голова.
– Закопченный прав! – воскликнул полицейский. Затем, повернувшись к Челентано: – Эй, ты, макаронник, беги в отделение и вызови пару человек. Скажи им, что здесь, наверху, произошло убийство.
К тому времени, когда другие полицейские прибыли на место
