— Ба, а тут живой…
Не сгоняя веселой улыбки с лица, Звяга бросил:
— А добей его! Нешто нам возиться с ним?..
Шарап проворчал:
— Я стрелу выдерну, а там, как его Бог даст — помрет, дак помрет, не помрет — его счастье… — наклонившись, он выдернул стрелу. Бедный тать взвыл благим матом, и откинулся на снег.
Звяга спросил с любопытством:
— Помер?
— Кажись, нет. Дышит…
— Лучше добить… — проговорил Звяга, уже нерешительно.
— Уймись, нехристь! — рявкнул Батута, почему-то с раздражением бросая меч в ножны, потом пробормотал нерешительно: — Чегой-то нет у меня охоты дальше дневать тут…
— Да уж, хороша дневка среди трупов, — проворчал Шарап. — А насчет тяготы, от коей мы его избавили, скажу так, как говорят христиане: свято место пусто не бывает. Места тут глухие, селения далеко, снова тати заведутся. Слыхал я, на пути по Десне аж два таких гиблых постоялых двора есть, возле них каждую неделю тати обозы грабят. Купцы по трое-пятеро собираются, чтоб те места миновать…
На крыльцо вышла мать Батуты, увидела побоище, всплеснула руками, и встала столбом, забыв, зачем вышла. Батута раздраженно спросил:
— Чего ты, матушка?
Она опомнилась, спросила торопливо:
— Может, поедем?
— Конечно поедем! Чего тут среди трупов делать? — воскликнул Батута. — Детей одевайте, а мы пока коней запряжем.
Чтобы выехать со двора, трупы пришлось оттаскивать к тыну, в угол двора. Шарап и Звяга даже не заикнулись, чтоб снять доспехи, да и доспехи были паршивенькие, к тому же во многих местах посечены. Чем такие чинить, проще новые кольчуги сплести. Только мечи да топоры собрали — нечего хозяину прибыток оставлять. Во двор вышли женщины и младшие дети, пошли к саням, осторожно переступая через кровавые пятна на снегу. Когда уже выехали на лед, Звяга крикнул Шарапу:
— Чует мое сердце, добить надо было того татя!
Шарап промолчал в ответ.
После полудня встретился купеческий обоз, с передних саней махали, требуя остановиться. Шарап поднял руку, проорал, натягивая вожжи:
— Сто-ой!
Передние сани встречного обоза поравнялись с Шарапом. Купчина сидел на медвежьей шкуре, в пышной лисьей шубе, да и сани были изукрашены причудливой резьбой. Видя такое кичливое выпячивание роскоши, Шарап проворчал недовольно, вспоминая простецкую скромность Реута:
— Чего надобно?
Купчина, нисколько не чинясь, легко выскочил из санок, сделал пару шагов, разминая ноги, сказал весело:
— Здрав будь, добрый человек, и легкого тебе пути!
— Да мы уж вроде как приехали… — обронил Шарап, смягчаясь. — На Москву путь держим…
— На жительство, аль как?
— На жительство. Беженцы мы с Киева…
— С Рюриком не ужились, што ль?!
— Не ужились! Все лето против него на заборолах стояли…
— А на Москве чем заняться хотите?
— Торговлей промышлять будем.
— Ишь, беженцы — а торговлей промышлять… — не без уважения протянул купец. — Видать сурьезные беженцы, коль и сами выбрались, и добро прихватили… — насмешливо усмехаясь, он кивнул на сани: — Поди, на золоте сидите…
— Сидим! Да попробуй согнать нас…
— Да верю я, верю… На Москве свои дворы ставьте рядом с моим, вот и будет у нас начало купецкого ряду…
— А кого спросить то?
— А спроси Тугая.
— Чудное прозвище для купца… Так, скорее, татя прозовут…
Купец пропустил замечание мимо ушей, перешел к делу:
— Я вот чего тебя остановил: сказывают, шалят тут?..
— Отшалились… — неприветливо бросил Шарап. — На нас рыпнулись. Теперь уж остыли, поди…
Тугай махнул рукой, сказал:
— Вот я и говорю, сурьезные вы люди… Ну, бывай. Свидимся скоро. Я до Смоленска и обратно… — он легко вскочил в сани, еще раз махнул рукой.
Шарап проводил его взглядом, подумал: — "А не шибко кичлив… Показалось с первого-то взгляду…" Он слегка хлестнул вожжами по спине коренной, пристяжная взбрыкнула, но обе тут же перешли на плавную размашистую рысь. Позади залихватски засвистал Звяга. Шарап проворчал себе под нос:
— Уж скоро пятый десяток пойдет — а все как пацан…
Серые стены на фоне белесого, насупившегося перед метелью неба возникли неожиданно из-за поворота реки. Шарап натянул вожжи. С ним поравнялся Батута, и тоже остановил коней. Подъехавший Звяга протяжно присвистнул, сказал разочарованно:
— Эт што, и есть Москва?
— Похоже… — протянул обескуражено Шарап. — На постоялом дворе сказывали — двадцать пять верст… Как раз столько мы и проехали…
— У нас Любеч больше… — проворчал разочаровано Батута.
— Скажешь тоже… — откликнулся Звяга. — Любеч, старики сказывают, еще прежде Киева построился…
По самому верху холма тянулись стены, рубленные из вековых дубов, хмуро глядели бойницами приземистые стрельницы, но и стены уж больно были коротки, и стрельниц мало. Под стеной стояли добротные, окруженные высокими тынами избы и богатые терема посада.
Батута подметил:
— А посад-то — бо-ога-ат…
— Чего стоять? Поехали, што ль? — нетерпеливо сказал Шарап. — Щас смеркаться начнет…
Ехали по улице посада, пока не углядели самый богатый терем. Осадив коней перед воротами, Шарап вылез из саней, постучал в калитку рукоятью плети. Вскоре на дворе послышался хруст снега, спокойный голос осведомился:
— Кого принесла нелегкая?
— Не подскажешь ли, уважаемый, как нам проехать ко двору купца Тугая? — вопросил Шарап вежливо.
— Отчего ж не подсказать? Подскажу, коль ты добрый человек; ты как раз и стоишь уже у двора купца Тугая.
Калитка распахнулась — в проеме стоял невысокий, но крепенький мужичок, с коротко подстриженной на ляшский манер бородой. Он оглядел Шарапа, обоз за его спиной, после чего проговорил медленно:
— Только в отъезде нынче купец Тугай, я его управитель.
— Мы знаем, что он в отъезде, — терпеливо проговорил Шарап, — мы ж его встретили, когда он в Смоленск ехал. Не пустишь ли на постой? Нам бы пару дней перебедовать, а там мы свои терема поставим, если у вас можно готовые срубы купить?
— А чего ж не пустить? Коли вы Тугаевы знакомцы… У нас гостевая изба просторная…
Когда обоз втянулся на просторный двор, Шарап подозвал Звягу и Батуту, сказал:
— Пойдемте, сходим к воеводе? Объявимся, да поспрошаем; можа и за стеной для нас местечко найдется? Непривычно мне как-то без стены…
Батута пожал плечами, оглядывая богатое подворье:
— Купец не боится так жить, а ты чего забоялся?
Звяга проворчал:
— За спрос пока денег не берут, а объявиться воеводе требуется… — и, хлопнув коня по крупу, рявкнул: — Пацаны, распрягайте коней, да обиходьте их как следует!
