Они сняли только шлемы, заменив их шапками, так и пошли к воеводе; в кольчугах и при мечах, только накинув поверх кольчуг полушубки. Встречных было мало, и они во все глаза глазели на вновь прибывших, правда, не решались расспрашивать, а потому друзья быстро миновали посад, и по укатанной дороге, оскальзываясь на крутизне, поднялись к воротам. Стражник, стоявший прислонясь к стене в самом проеме, лениво спросил:
— Ку-уда?..
— А к воеводе… — процедил Шарап, глядя поверх его головы.
— За-ачем?.. — лениво тянул стражник.
— А то тебя не касаемо! — вспылил Звяга. — То воеводу касаемо!
Стражник тут же пошел на попятную:
— Да я — ничего… Эт я от скуки… Проходите, еще не стемнело… Терем воеводы — во-он, в конце улицы. Там на воротах княжеский знак намалеван…
Вскоре они, и правда, увидели ворота с намалеванным княжеским знаком, вот только разобрать, что там намалевано, было трудно. Звяга утверждал, что на воротах изображен серый волк, Шарап стоял на том, что это дикий кабан, а Батута, склонив голову набок, заявил, что это медведь. Пока они перепирались, калитка распахнулась, оттуда высунулся здоровенный гридень, рявкнул грозно:
— Чего за шум? Бесчестье воеводе умышляете?!
Батута тягуче проговорил:
— Да не-е… Повидаться надобно с воеводой…
— А попозжее не могли припереться? — едко вопросил гридень.
— Дак мы только приехали — надобно объявиться, а то вдруг воевода подумает чего не надо?
Гридень задумчиво проговорил:
— По говору чую, вы с Руси? Правильно сделали, что сейчас явились, а то и вправду воевода подумал бы чего не надо, если б его соглядатаи донесли, что с Руси прибыли какие-то люди, а ему не объявились. Заходьте, а я сбегаю, доложу…
Пока путники не спеша втягивались в калитку, гридень и правда, расторопно бежал к высокому крыльцу терема. Остановившись перед крыльцом, Шарап спросил:
— Батута, ты с купцами хороводишься, все знаешь; в чьих землях стоит Москва?
Батута не спеша почесал в затылке, сдвинув шапку на нос, протянул:
— Москва — шибко незначительный город, чтоб об нем купцы рассказывали, но слыхал я краем уха, будто Володимерской земле он принадлежит, стало быть, воевода тут посажен от Володимерского князя…
На крыльцо тем временем вышел воевода. Был он неказист видом, и ростом невелик, да гонору большого; в сафьяновых сапогах, расшитых серебром, и в богатой лисьей шубе нараспашку, чтоб видно было рубаху из аксамита, да золотую гривну на шее.
Шарап, Звяга и Батута слегка склонили головы, не снимая шапок, как и полагалось именитым людям приветствовать воеводу. От чего воевода пришел в большое неудовольствие, грозно прорычал сквозь зубы:
— Пошто шапки не ломаете?!
Шарп приподнял бровь, демонстративно обхватил обеими ладонями рукоять меча, проговорил медленно:
— Нешто мы смерды, шапку перед тобой ломать? А будешь властью своей кичиться, мы можем и дальше проехать, до самого стольного Володимира… — с намеком выговорил Шарап. — Сказывают, князь Всеволод большие милости предоставляет купеческому да ремесленному люду, а его воевода, наоборот, препятствия чинит…
Воевода тут же пошел на попятную, вопросил сварливо:
— А откуда мне ведать, кто вы есть, коли вы еще не объявились?
Шарап проговорил веско, указывая на Батуту:
— Вот это — знатный киевский мастер-оружейник, Батута, а мы со Звягой — купцы именитые, тоже с Киева. Меня Шарапом кличут. Нужны тебе на жительстве знатный оружейник, и купцы не бедные?
— Так бы и сказали… — пробормотал обескуражено воевода. — Простите, гости дорогие, что в терем не приглашаю — поздненько уже. Говорите, зачем пришли?
Шарап протянул лениво:
— А объявиться, что пришли на жительство, да поспрошать, где строиться можно?
Воевода развел руки, проговорил гостеприимно:
— А эвон за стеной места сколько, занимай хоть целое поле!
Шарап осторожно спросил:
— А в стенах местечка не найдется?..
— Нету места в стенах… — сожалеючи покачал головой воевода. — Стройтесь в посаде. А к весне, коли денег достаточно соберете, стену перенесем. Ну, с Богом, устраивайтесь… — и он ушел в горницу.
Когда шли к воротам, Батута проворчал:
— Зря ноги били… Где тут за стеной строиться? Мне ж и кузню ставить, и огород просторный надобен. И в посаде не пропадем; спокойно тут, половцы не добираются, князь Всеволод великую силу имеет, не менее чем Роман имел — в обиду не даст.
Шарап проворчал:
— Не по нраву мне воевода — дерганый какой-то, не сурьезный…
Звяга легкомысленно ухмыльнулся, обронил:
— А чего нам воевода? Он нам торговать поможет, аль Батуте мехи качать будет?..
Наутро, по указке Тугаева управителя, Шарап с Батутой пошли на другой конец посада, где артель плотников срубы ладила на продажу. Простой люд сам и бревна заготавливали, когда избу собирался строить, сам и срубы рубил. Артель работала лишь для богатых, а потому сруб, который рубили артельщики, лениво постукивая топорами, был крестовый, высокий. Батута обошел его кругом, сказал:
— Ладный сруб — беру для себя…
Староста артели, у костра лениво правящий камнем лезвие топора, встрепенулся, но продолжал сидеть на чурбаке, звонко шоркая камнем по хорошей стали. Батута окликнул его:
— Эгей, уважаемый, эдак вы еще месяц будете сруб рубить…
Староста с нарочитой ленцой протянул:
— А нам торопиться некуда — сруб не на заказ делаем…
— А коли закажу сруб, когда сделаете?
— Эт, как заплатишь… — продолжал лениво тянуть артельщик. — Коли с задатком — один день на сруб…
— С задатком! — рявкнул нетерпеливо Шарап. — Еще два таких сруба — чтоб к послезавтрему были готовы!
— И пятистенка для моего молотобойца, — добавил Батута. — Да крыши чтоб не драночные, а тесовые!
Артельщик вскочил, засвистал разбойничьим посвистом, заорал:
— Шевелись, браты! Заказчики объявились! — повернувшись к Батуте, спросил: — Куда сруб доставить?
— А ко двору купца Тугая, рядом с ним обустраиваться будем…
Когда вернулись ко двору купца Тугая, застали там нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу воеводского тиуна, с саженью на плече, он нетерпеливо орал:
— Недосуг мне ждать твоего мастера! Говори, сколько отмерять земли на усадьбы!
Ярец что-то отвечал, рассудительно и веско помахивая пудовым кулачищем.
Шарап осведомился:
— Чего шумим?
Тиун резко развернулся к нему, спросил:
— Ты мастер?
Батута обронил:
— Я мастер…
— Где шляетесь?! — накинулся на него тиун. — Воевода прислал землицы вам отмерить под усадьбы… Только, тут купецкий ряд будет. Кузнецкий — эвон, в другом конце…
