В моем мозгу зазвучали слова:
— Зачем ты топчешь Древние Пути, человек?
Я кое-что знал о передаче мыслей, практиковавшейся Учеными, так что осторожно обдумал ответ, вместо того, чтобы произнести его вслух:
— Я преследую врага из моего мира.
Серебряный человек обернулся к ползуну, и у меня создалось впечатление, что был задан вопрос и получен ответ. Затем снова вопрос ко мне:
— Он прошел этой дорогой?
— Думаю, что да.
Мой ответ, видимо, подействовал на них. Я кое-как понял, что они смущены и выбиты из привычного равновесия. Теперь уже я задал вопрос:
— Вы те, кого мы называем Древними? — и почувствовал презрительную усмешку.
— Нет, мы только глина на их гончарном круге. Древние давным-давно исчезли. Мы остались. Мы должны здесь кое-что делать. Глупец ты, глупец! Тратишь время на охоту за врагами, когда на этот слабый мир скоро обрушится гибель!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Спроси того, кто прошел забытыми Путями до тебя. Найди его, человек!
Затем связь наша прервалась, потому что опалесцирующий свет внезапно скользнул по массе ползуна. Он поднялся и опустился. На жирных складках его тела появились громадные раны. Его плоть расползалась кусками. Я вздрогнул от удара мысленных волн, бьющихся в несказанной агонии. Его товарищ взлетел, с минуту парил над ним, а затем улетел.
Ползун снова приподнялся и, видимо, ослепший, пополз к краю моста. С минуту он покачался там, а затем нырнул через борт и исчез. Мы остались одни.
Закат встряхнулся, как бы просыпаясь от страшного сна.
— Что это было?
— Ползающее существо встретило свою смерть, как понимают ее жители преисподней, но это не естественная смерть, — ответил я. Другой, очевидно, полетел искать причину.
— Давай-ка уйдем с этого места, — Закат вздрогнул, поглядывая вниз, в пустоту, поглотившую мертвого ползуна.
Мы снова пошли по этому скользкому пути, отбросив всякую осторожность, потому что нам необходимо было вновь почувствовать под ногами твердую землю. Сухость в горле и острые спазмы в животе заставляли меня достать пищу, но Закат не хотел останавливаться, говоря, что лучше пройти мост до конца, а потом уже делать привал. Больше мы не видели ни крылатой фигуры, ни другого ползуна, и я почти готов был уверить себя, что все это было лишь плодом нашего воображения.
Наконец мы прошли этот сверхъестественный мост и спокойно шагнули с невидимого на твердую поверхность. Но Закат споткнулся и упал на одно колено. Когда он встал, в руках его был тонкий металлический конус — лучемет с разрушающими лучами.
— Я думаю, что если бы не ползун, мы получили бы это. — Он задумчиво повертел конус. — Эта смерть предназначалась нам. Хозяин Кума перестал видеть в нас забаву. Над нашими головами раздалось жужжание. Широко раскинув крылья, над нами парил серебряный из бездны. Он задержался всего на секунду и снова исчез, но за это время я почувствовал холодную, смертельную ненависть, направленную не на меня, а на того, кто бросил здесь предательский конус.
Закат с немалым удовлетворением взглянул на меня.
— Похоже, вместо двух охотников стало три. И это существо из бездны враг не из приятных. Кипта возмутил сам Ад. Но, может быть, Оун позволит нам первыми добраться до нашего врага!
Я от всего сердца поддержал это его желание и шагнул на извилистую дорогу. Смерть ползуна доказывала, что мы на правильном пути, и я отключил наши лучевые стержни, чтобы сохранить оставшиеся заряды.
Мы шли много часов, и наш путь был повторением того, что мы прошли до моста. Дорога шла меж гладких стен, мы ничего не видели и не слышали. Три раза мы останавливались отдохнуть и поесть, а затем шли дальше. Я размышлял о том, пошел ли Трэн за нами и как он проходил по мосту.
Я потерял счет времени в этой темной норе, но, по всей вероятности, мы шли несколько дней после встречи с серебряным. Неожиданно мы обнаружили, что стены засветились мягким фосфоресцирующим светом. Он усиливался по мере нашего приближения, так что мы в конце концов смогли снять наши маски.
Коридор кончался у подножия ската, и мы без колебаний стали подниматься. Наверху мы увидели тяжелую дверь из неизвестного материала, который мы уже встречали в Путях. Она была заперта.
Мы навалились на нее, и она начала поддаваться нашим усилиям. Когда образовалась достаточно широкая щель, мы подняли наши стержни и пошли.
Коридор, в котором мы очутились, полностью соответствовал нашему миру; чуждая атмосфера Путей исчезла. Мы, крадучись, пошли, но как ни старались идти бесшумно, наша кольчужная одежда шуршала по полу.
В конце коридора оказалась другая дверь. Мы снова навалились изо всех сил и сдвинули массивную створку.
Я был полностью ошеломлен и чуть не вскрикнул, войдя в эту дверь: перец нами была гигантская лаборатория. Мой нетренированный ум не мог охватить значение даже одной тысячной доли чудовищных приспособлений, собранных здесь. Мы были в тайной лаборатории Кипты, куда не проникали даже ученые.
Закат, не обращая внимания на то, чего не понимал, пошел вдоль низкой платформы с этой коллекцией сверхнаучных приборов, но тут же издал приглушенное восклицание. Я подошел к нему и увидел в узком проходе ряд ящиков с прозрачными крышками. Даже теперь я не могу позволить себе остановиться на том, что содержали эти ящики. Достаточно сказать, что мозг, ответственный за это содержимое, должен быть нечеловечески безумным.
Отвернувшись от этого омерзительного зрелища, мы побежали по проходу, забыв об осторожности. Если бы я не ненавидел Кипту до глубины души еще раньше, я почувствовал бы к нему отвращение, едва взглянув на результаты его ужасающих экспериментов.
Мы снова подошли к подъему и стали подниматься, желая как можно скорее покинуть это место безумных ужасов.
Наверху был небольшой холл вроде прихожей. Дальше за занавесом была комната. Звук голосов остановил меня, когда я собирался отдернуть ткань.
— Таким образом, это связано, дорогая моя Трэла! Разве не ясно? — донесся до нас сладкий голос Кипты.
Ответ был невнятный, как будто говоривший смотрел на что-то страшное.
— Ясно.
— Тогда согласись, что наши надежды связаны… — дальнейшие слова слились в неразборчивое бормотание, как будто Кипта отходил от нас в глубину комнаты. Я не стал ждать и рванул занавес.
— Гаран!
На меня смотрели широко раскрытые глаза Трэлы.
Кипта быстро обернулся. С искривленных губ сорвалось рычание.
