«...только благодаря американской технологии и массовому производству, налаженному в Детройте, Чикаго и Кливленде, произошло это чудо благотворительности — непрерывный поток дешевых (не дороже китайского доллара) телевизоров во все города и деревни Востока. И что же видел тощий паренек с беспокойной душой, получив от щедрых американцев крохотный приемник на батарейке? Что видели жители деревни, сбившиеся в кучу у экрана? Прежде всего — уроки чтения. А затем и другие полезные наставления: как вырыть колодец поглубже, вспахать глубокую борозду, очистить питьевую воду, вылечить больного. А в небе, рассылая телесигнал истосковавшимся по знаниям народам Востока, проносился американский искусственный спутник».
— Ты все подряд читаешь? — спросил Джо. — Или перескакиваешь?
— Как здорово! В этой книге мы дарим пищу и знания миллионам азиатов, всем без исключения!
— Благотворительность в мировом масштабе? — усмехнулся Джо.
— Да. Новое мышление Президента Тагуэлла: повышение жизненного уровня масс. Вот, послушай:
«Чем был доселе Китай? Нищий, раздираемой противоречиями страной, с тоской глядящей на Запад. Его великий Президент, демократ Чан Кайши, за которым народ шел на войну, объявил Десятилетие Перестройки. Но перестраивать в этой огромной равнинной стране было нечего. Надо было пробуждать ее от векового сна, раскрывать ей глаза на современный мир с его реактивными самолетами, атомной энергией, автомагистралями, фабриками и медициной. Но откуда должен грянуть гром, который разбудит гиганта? На этот вопрос Чан мог ответить ещё в ту пору, когда громил японцев. Из Соединенных Штатов. К началу пятидесятых во всех провинциях Китая можно было встретить американских инженеров, учителей, врачей, агрономов...»
— Знаешь, что он сделал? — перебил ее Джо. — Взял все лучшее у нацизма, у национал-социалистической партии, у Организации Тодта, добавил экономические успехи Шпеера — вот тебе и Новое Мышление. А всю дрянь — эсэсовцев, рассовый геноцид и сегрегацию — выкинул. Утопия? Утопия, Думаешь, если бы союзнички победили, вам и впрямь удалось бы с этим Новым Мышлением оживить экономику и осуществить социальные реформы во всем мире? Черта с два! Вдуматься, так этот Абендсен проповедует государственный синдикализм, корпоративное государство вроде того, что мы создали при дуче. Дескать, победим мы, во всем мире осталось бы только хорошее, никакого...
— Может хватит? — вспыхнула Джулиана. — Не даешь читать.
Он пожал плечами и умолк. Она стала читать дальше — теперь уже про себя.
«...Чтобы насытить товарами бескрайний китайский рынок, детройтским и чикагским заводам приходилось работать денно и нощно. Но огромное чрево было ненасытно: столетиями миллионы китайцев не имели ни грузовиков, ни кирпича, ни стального проката, ни одежды, ни пишущих машинок, ни консервированного горошка, ни часов, ни капель от насморка. В шестидесятом году уровень жизни американского рабочего стал самым высоким в мире, а все благодаря репутации, которую Америка заслужила в торговле с Востоком. Войска Соединенных Штатов покинули Японию, и все же факт остался фактом: в Кантоне, Токио и Шанхае покупали американские, а не британские товары. И каждая новая сделка увеличивала богатство балтиморского, лос-анджелесского или атлантского рабочего. Тем, кто вынашивал и воплощал в жизнь благородные замыслы — политикам из Белого Дома — казалось, что они почти добились своей цели. Делаются первые робкие шаги в космонавтике, скоро в космическую высь взлетят ракеты, оставляя планету, почти исцеленную от вековых язв: голода, болезней, войн, дискриминации. Не желая отставать от Америки, Британская империя осуществляет социальные и экономические преобразования в Индии, Бирме, Африке и на Ближнем Востоке. Русские, манчестерские и саарские фабрики, бакинские нефтедобывающие предприятия превратятся в единую эффективную сеть; народам Европы предстоит...»
— Думаю, не мы, а они задавали бы тон, — сказала Джулиана. — У них это всегда лучше получалось. Я о британцах.
Вопреки ее ожиданиям, Джо не ответил. Джулиана снова уткнулась в книгу.
«... реализация глобальных замыслов: выравнивание культурных уровней и примирение соперничающих этносов, которые со времен падения Рима раздирали на части Европу. Сбывается мечта Чемберлена с едином союзе христианских стран, живущих в согласии не только друг с другом, но и со всем миром. И все же... Остается одна незаживающая язва. Сингапур.
Среди жителей государств Юго-Восточной Азии немало китайцев. В основном, это бизнесмены. И вот эти преуспевающие буржуа видят, что американская администрация Китая обращается с так называемыми «туземцами» справедливее, чем англичане. Под англичанами для цветных недоступны ни государственные клубы, ни гостиницы, ни хорошие рестораны; как и в былые времена, для них отводятся специальные места в поездах, автобусах и — что всего хуже — ограничивается выбор места жительства. Из разговоров и газет «туземцы» знают, что в Соединенных Штатах проблема цветных решена ещё в конце сороковых. Везде, даже на Юге, белые и негры живут и трудятся в равных условиях. Вторая мировая война покончила с дискриминацией...»
— А потом началась заваруха? — спросила Джулиана у Джо. Он что-то проворчал, не отрывая глаз от дороги.
— Расскажи, что там дальше, — попросила она. — Похоже, я не дочитаю — скоро Денвер. Наверное, Америка сцепилась с Британией, а победившая страна стала править миром?
— Кое в чем это неплохая книга, — ни с того ни с сего сказал Джо. — Абендсен продумал все до мелочей: Соединенным Штатам достается Тихий океан, ни дать ни взять — наша Восточно-Азиатская сфера сопроцветания. Россию они делят между собой. Все это длится лет десять, а потом, естественно, заваривается каша...
— Почему — естественно?
— Такова человеческая натура, — пояснил Джо. — Натура политиков. Подозрительность, алчность, страх. Черчиллю кажется, будто янки, взывая к проамерикански настроенному большинству китайского народа, подрывают британскую власть в Южной Азии. Появляются так называемые «профилактические изоляторы» — другими словами, концлагеря для тысяч неблагонадежных китайцев. Их обвиняют в саботаже и враждебной пропаганде. Черчилль...
— А Черчилль все ещё у власти? Ведь ему уже девяносто!
— Вот тут-то американцы и дали маху, — ухмыльнулся Джо. — Британцы поступили умней. Через каждые восемь лет лидеру Соединенных Штатов, каким бы то ни был умным, дают пинка. А вот Черчилль остается в своем кресле. Прогнав Тагуэлла, американцы второго такого умника не находят. У руля становятся всякие бездари. А Черчилль чем старей, тем жестче и круче правит. К началу шестидесятых он точь-в-точь древний восточный владыка — слова ему поперек не скажи! Двадцать лет премьер-министр — привык к власти.
