Когда ботинки девицы прогрохотали направо, он понял, что в туалет ломиться, пожалуй, не стоит. Решил подождать снаружи.
– Послушай, – сказал он, когда девица вышла. – Я… извиниться хотел.
– За что? – изумилась девица мужским голосом. Дик опешил.
Нет, голоса были очень похожи. Но в голосе парня… да, несомненно, парня… был ещё какой-то призвук. И так почти во всём: то же лицо, те же черты – но линия подбородка жёстче и на самом подбородке – лёгкая тень щетинки. Такая же угловатая фигура – но чуть-чуть другое очертания…
– Оро, – пробормотал юноша. – Так значит… вы близнецы? Как Себастьян и Виола?
– Ну… вроде того, – юноша из команды Шимана как-то странно огляделся.
– Слушай, ты можешь провести меня к сестре?
– Зачем?
– Я же сказал: я как-то нагрубил и хочу извиниться.
– Ну… пойдём.
Дик спустился за ним ещё на уровень и подошёл к двери. Её не охраняли – бежать горе-пиратам всё равно было некуда, да и права брать их под стражу имперцы не имели. Их оружие – да, это был законный трофей, а их самих – нет.
– Заходи, – сказал близнец, которого Дик про себя уже назвал «Себастьяном».
Юноша вошел в люк и оказался в кубрике – таком же точно, как и все остальные. Сейчас в нем было почти пусто, только та самая девица (если братец «Себастьян», то она – «Виола?») лежала на койке. Услышав, как кто-то вошел, она поднялась на локте.
– Привет! – улыбнулся Дик. – Как рука?
– Спасибо, хорошо, – ответила она, садясь. По выражению её лица Дик понял, что его визит не только нежелателен, но и… Девица явно чего-то боялась. Не зря же она приходила в медотсек с растянутой рукой, а на самом деле хотела обследовать другое место. Интересно, хватило ей духу обратиться на «Юрате»?
– Ари, откуда он тебя знает? – спросил парень. – И что с рукой?
– Я её растянула, – ответила «Виола», которую, как оказалось, звали Ари. НА первый вопрос она не желала отвечать.
– Ты что, шлялась по кораблю одна?
– А что ей, нельзя, что ли? – вступился за девушку Дик. – Она растянула руку и пришла в медотсек. Что в этом такого?
– Что же нам теперь делать? – через его голову спросил сестру «Себастьян». – Что делать, Ари? Он же знает!
– Заткнись, дурак! – закричала сестра. Дик, очень остро почувствовав, что он здесь лишний, развернулся к выходу и совершенно неожиданно налетел на костлявый и твердый кулак «Себастьяна».
Опять меня бьют, – разозлился он. Стоит выпить немного, как меня бьют. Надо, что ли, бросать это дело совсем…
Второй удар он сблокировал, а третий упредил ударом «вразрез», в левый бок. Пропустив ещё два удара, «Себастьян» понял, что владеет техникой гораздо хуже своего малорослого противника – и решил воспользоваться преимуществом в весе и росте. Сграбастав Дика за одежду, он попытался завалить его вместе с собой на пол – и хотя в этом преуспел, ничего не выиграл. Дик позволил ему взять себя за глотку – и коротко ткнул костяшками пальцев в грудину. «Себестьян» вскрикнул и отпустил его горло, схватившись обеими руками за грудь. Дик знал, какую тяжкую, удушающую боль причинил противнику – но ему было того нисколько не жаль. Он спихнул «Себастьяна» с себя, довесив ему попутно в ухо – и уже почти встал, чтобы идти к двери, как вдруг от вонзившейся в затылок боли весь мир стал жёлтым, потом коричневым, а потом и вовсе почернел.
* * *
– Что-то его долго нет, – Хельга посмотрела на хроно. – Не нравится мне это.
– Да праздник ведь, – махнул рукой Грегор.
– Я час назад сказала ему прийти через полчаса.
– Танцует. Пьёт. Ест. Я сам после этого поста еле от стола оторвался.
– Это на него не похоже, – сказал Дельгадо. – Я пойду поищу.
Он спустился в цеховую надстройку – она вся гудела от музыки (оркестр уже устал, включили записи) и грохота ботинок. В другое время Габо и сам присоединился бы к парням из Джорджии, слаженно прыгающим в хороводе, но сейчас у него были другие дела.
Он обошел столы и заглянул под них – так, на всякий случай. Он расспросил несколько человек, но никто не помнил, когда младший матрос покинул вечеринку и покинул ли её вообще. Тогда Габо просто свистнул чей-то плащ и обошел навегу. Может быть, Дик курит где-то? На верхней палубе, куда он, как сказали, любит забираться?
Габо поднялся по трапу. Ядро и зависшую над горизонтом станцию Биакко частично заслоняли плечищи, которые были ненамного уже растопыренных Диковых рук.
– Э-э… сеу Ройе?
Гигант обернулся через плечо и мрачно вздохнул:
– И ночью нет покоя. Ищете кого-то? – Да.
– Мальчишку? Племянника Бадриса?
– Он здесь был?
Ройе кивнул.
– Чуть не замёрз тут пьяный.
Габо за годы в Муравейнике прошел достаточно хорошую школу лицемерия, чтобы не реагировать на известие о конце света иначе как немного скучающим: «Да неужели»?
– Да неужели? Кому мы обязаны спасением его жизни – вам?
– Я сдал его гемам, – всё тем же устало-тусклым голосом сказал Ройе. – Вы, я смотрю, совсем завели здесь имперские порядки?
«Совсем»? На крещение вавилонян не приглашали, только на спектакль…
– Вы фраппированы видом тэка-актёра?
– Да нет, это как раз было забавно. К тому же мне за сорок, а людей в этом возрасте не так-то легко фраппировать. Вот если бы я был лет этак семнадцати и мне предложили бы поселиться в кубрике с тэка – вот тогда бы я фраппировался прямо-таки до визга…
– О, – только и смог сказать Дельгадо. Какое всё-таки ёмкое слово. Потом решил, что вместе с конём нужно покупать и сбрую: – Так вы оказались настолько великодушны, что проследили их до кубрика?
– Я даже оказал первую помощь, потому что гемы этого явно сделать не могли.
– Благодарю вас от имени всей нашей компании. Если бы мы потеряли ученика эколога…
– …то тем самым поставляли бы и себя, и эколога в неловкое положение. Юноша днём уже объяснял мне это. Просто удивительно – парнишка показался мне в тот момент наделённым чувством ответственности в достаточной мере, чтобы не надираться до беспамятства и не засыпать без верхней одежды на палубе.
– Первые впечатления бывают обманчивы, – вздохнул Габо.
Итак, он понял всё. Ройе никогда не был дураком – он что-то заподозрил почти сразу, и как только выпал случай – проверил свои подозрения. И теперь сказал об этом в открытую.
Но Дик, Дик-то хорош! Нализаться до свинства, зная, что предстоит серьёзный разговор! Это на него не похоже. Это так на него не похоже, что Габо не хотел верить своим глазам, ушам и прочим органам чувств даже в кубрике, склонившись над Диком и вдыхая убийственный перегар.
