— Понятно, — сказал Рейсс.
— Короче говоря, парня нужно брать, — продолжал Кройц фон Меере. — Если мы его возьмем, то первым же ракетопланом Люфтганзы отправим обратно. Но япошки или «пинки» из Сакраменто могут рыпнуться, даже попытаться нам помешать. Если будут протестовать, обратятся к тебе. Вообще-то, они могут доставить нам уйму хлопот. И уж наверняка пришлют в аэропорт целый грузовик громил из токкоки.
— А нельзя все сделать по-тихому?
— Поздно. Он уже в пути. Не исключено, придется брать его на месте. Ворваться, схватить и уносить ноги.
— Мне это не нравится, — сказал Рейсс. — А вдруг у него встреча с очень важными японскими чиновниками? Ходят слухи, в Сан-Франциско прибыл личный представитель Императора...
— Плевать, — перебил его Кройц фок Меере. — На Вегенера распространяются законы Рейха.
«Знаем мы эти законы Рейха», — подумал Рейсс.
— У меня наготове отряд коммандос, — сказал Кройц фон Меере. — Пятеро хороших парней. — Он снова хохотнул. — Все как один — красавчики, вроде тебя.
«Вот уж спасибо!» — подумал Рейсс.
— Красивые, аскетичные лица. Такие, знаешь, одухотворенные. Как у студентов-богословов. Япошки примут их за струнный квартет...
— Квинтет, — поправил его Рейсс.
— Ну да. Эти ребята войдут, поднимутся на нужный этаж... Сейчас они переодеваются. Поднимутся у всех на виду — прямо к Вегенеру. Окружат его, будто хотят что-то сообщить. Что-то важное, — бубнил Кройц фон Меере, пока консул разбирал почту. — Никакого насилия, вежливо: «Герр Вегенер, пройдите с нами, пожалуйста. Вы понимаете?» И — чик тонюсенькой иголочкой между позвонками. Обратимый паралич нервных узлов.
Рейсс кивнул.
— Ты слушаешь?
— Так точно.
— И сразу выйдут. Засунут его в машину. Вернутся ко мне в контору. Япошки, конечно, встанут на уши, но будут вежливыми до конца. — Кройц фон Меере неуклюже изобразил японский поклон. — Обманывать нас очень некрасиво, герр Кройц фон Меере. Как бы там ни было, до свиданья, герр Вегенер.
— Бэйнс, — поправил его Рейсе. — Он живет здесь под этой фамилией.
— ... Бэйнс, очень жаль, что вы улетаете. Надеюсь, нам удастся поговорить в следующий раз... — На столе у Рейсса зазвонил телефон, и Кройц фон Меере перестал кривляться. — Должно быть, меня. — Он протянул руку к трубке, но Рейсс успел схватить ее первым.
— Рейсс слушает.
— Консул, это зарубежная телефонная станция в Новой Шотландии. Вас срочно вызывает Берлин по трансатлантическому кабелю.
— Хорошо, — сказал Рейсе.
— Одну секунду, консул. — Шуршание и потрескивание в трубке, затем женский голос сказал:
— Канцелярия.
— Ausland Fernsprechamt, Новая Шотландия. Вы просили рейхсконсула Гуго Рейсса, Сан-Франциско. Консул на линии. Подождите. — Пока длилась пауза, Рейсс продолжал свободной рукой перебирать почту. Кройц фон Меере ждал с безмятежным видом. — Простите, что отрываю вас от работы, герр консул, — прозвучало вдруг в трубке.
«Мужской голос, — отметил Рейсс. — Баритон. Знакомая отточенная речь. — У Рейсса кровь застыла в жилах. — Доктор Геббельс!
— Да, канцлер.
Сидевший напротив Кройц фон Меере расплылся в улыбке.
— Только что ко мне обратился рейхсфюрер Гейдрих и попросил позвонить вам. В Сан-Франциско находится агент абвера. Его зовут Рудольф Вегенер. Во всем, что касается его, вы должны помогать полиции. Посвящать вас в подробности нет времени. Предоставьте здание консульства в распоряжение СД.
— Я понял вас, герр канцлер, — сказал Рейсс.
— Желаю удачи, консул. — Рейхсканцлер повесил трубку.
Кройц фон Меере пристально посмотрел на Рейсса.
— Я был прав?
Рейсс пожал плечами.
— Что от меня требуется?
— Нужно, чтобы ты выписал санкцию на принудительное возвращение Вегенера. В Германию.
Рейсс взял ручку, заполнил бланк, поставил подпись и вручил санкцию шефу СД.
— Спасибо, — буркнул Кройц фон Меере. — И еще: когда япошки позвонят и станут ныть...
— Если позвонят.
Кройц фон Меере бросил на него хмурый взгляд.
— Позвонят. Больше того — сами к тебе наведаются, не пройдет и четверти часа после того, как мы сцапаем Вегенера, — он больше не острил, в голосе не было и тени юмора.
— Ни о каком струнном квинтете я и слыхом не слыхивал, — заверил Рейсс.
Казалось, Кройц фон Меере пропустил его слова мимо ушей.
— Мы его обязательно возьмем, так что будь наготове. Скажешь япошкам, будто он гомосексуалист или фальшивомонетчик. Что-нибудь в этом роде. Скрывается от наказания за тяжкое преступление. Не вздумай ляпнуть, что он политический. Ты же знаешь, они не признают девяноста процентов национал-социалистических законов.
— Знаю. И, что делать, тоже знаю. — В нем поднялось раздражение. «Опять через мою голову!» — со злостью подумал Рейсс. — Опять напрямую связался с Канцелярией, ублюдок! — У него затряслись руки. Не от звонка ли Геббельса? — Что это? Боязнь начальства? Или негодование? Черт бы побрал эту полицию! С каждым днем у нее все больше власти. Вот уж сам доктор Геббельс на нее работает. СД — вот настоящее правительство Рейха! Но что я могу поделать? Да и кто я такой? Лучше не ерепениться. Может, по возвращении в Берлин удастся скомпроментировать эту скотину, благо врагов у него хватает, а сейчас не время собачиться с СД.
— Вас нельзя обвинить в недооценке важности дела, герр полицайфюрер. По-видимому, от того, насколько быстро удастся обезвредить этого шпиона или предателя, зависит безопасность Германии. — Ему стало не по себе от собственных слов. Зато Кройцу фон Меере они явно пришлись по вкусу.
— Ну, спасибо, консул.
— Возможно, вы спасете нас всех.
— Погоди, мы его ещё не сцапали, — проворчал шеф СД. — Я жду звонка.
— Японцев я беру на себя, — пообещал Рейсс. — Вы знаете, по этой части у меня большой опыт. Их жалобы...
— Hу-ка, помолчи, — перебил его Кройц фон Меере. — Мне надо подумать.
«Видимо, и тебя взволновал звонок из Берлина. И на тебя лег груз ответственности. А что, если парню удастся уйти? Тебя выгонят? — думал консул Гуго Рейсс. — Что поделаешь, такая у нас работа. В любую минуту можем оказаться на улице. Никакой уверенности в завтрашнем дне.
Вообще-то, было бы нелишним разок-другой подставить вам ногу, герр полицайфюрер. Но так, чтоб никто не докопался. Например, когда япошки придут жаловаться, можно намекнуть, что парня силком увозят на ракете Люфтганзы... Или все отрицать, но с такой презрительной ухмылочкой — мол, чего вы ко мне привязались, желтопузые, кто в Рейхе всерьез станет рассматривать ваши жалобы? Ведь они такие обидчивые. Стоит их разозлить, могут обратиться к самому Геббельсу. Все в моих руках. Без моей помощи полиции не вывезти парня из ТША. Надо только поточнее нанести удар...
