— Нет, неверно! — биолог даже замахал руками. — У всех разные детали! Никто не дает абсолютно одинаковых описаний этой «потусторонней Земли»!
Совковский усмехнулся, подошел к широкому окну и поманил биолога пальцем.
— Взгляните. Что вы видите?
— Корабли, — патриот пожал плечами. — Ну и что?
— Сколько и какой формы?
— В поле зрения около сотни, а форма… две сложенные тарелки…
— А мне кажется, что их двести и формой они напоминают пельмени. Мы описываем один мир или разные?
— Понял, понял, — Раздражаев скис и обреченно махнул рукой. — Согласен, больные видят один и тот же кошмар.
— Ну и..?
— Ну и не знаю я, как это объяснить! — взорвался патриот. — Ну! Не того вы коня запрягли, господин директор ПСБ! Хоть занукайтесь! Я же всего лишь бывший биолог, а не профессор психиатрии!
— А кто знает?
— Я вам что, справочное?!
— Может, кто-то из колонистов? — предположил Паша. — Засел где-нибудь в трюме с прибором хитроумным и всем одинаковые мысли внушает. Я читал, у ПСБ аппараты были, которые на психику давили. Для разгона демонстраций.
— Это газетная утка! — категорически заявил Совковский. — К тому же у всех больных одинаковый бред, а не приливы необъяснимого страха, как это описывали в желтой прессе. Они живут в том мире. Полноценно и разнообразно. Я допускаю, что колонистов кто-то специально заразил, чтобы легче было проникать в их сознание, но это определенно не какой-то умник с прибором.
— Кто же тогда? Чужаки?
— Сам онейроид, — вдруг донеслось с порога палаты.
Биолог и директор обернулись, а Жутиков привстал. В дверях, кутаясь в халат, стояла бледная и осунувшаяся Светлана.
— Кто? — переспросил Совковский.
— Тот, кто придумал для всех колонистов общую «багровую Землю», — пояснила Света.
Она прошла в палату и уселась на кровать рядом с Пашей. Так вот запросто. Даже положила руку ему на колено. Словно была Паше вовсе не чужой и даже больше. Жутиков просто забыл, как дышать. Сон продолжался наяву! Пожалуй, ради этого стоило рисковать здоровьем. Без проклятого «андроида» ни о чем подобном Павлу не приходилось даже мечтать.
— Сам… этот бред? — удивился биолог. — Но ведь он просто виртуальный продукт воспаленных разумов. Он даже не имеет собственного «я». Просто какая-то галлюцинация с продолжением.
— А давайте у этого бреда и спросим, кто он такой, этот унироид, — предложил Паша.
— Как же мы у него спросим? — растерялся Раздражаев. — И у кого все-таки у него? У главного микроба, что ли?
— Надо вернуться на Землю. Логово врага, кем бы он ни был, там, я уверена, — Света прижалась к Пашиному плечу. — Я даже знаю, кто выступает от его имени. Мы с Пашей этого типа уже изучили. Да, Паша?
Жутиков кивнул и робко погладил ее по руке, чем огорчил Совковского до зубовного скрежета.
— Да чье логово-то?! — взвился биолог. — Святого духа?! Высшего разума?! Злого гения, который выпустил из пробирки чуму и теперь заправляет галлюцинациями ее бессознательных жертв? Логова не может быть внутри бреда! Оно должно быть реальным! Например, лопнувшая пробирка, из которой вылетел вирус, или метеорит, внутри которого дремали замороженные микробы, пока их не принесли на борт любопытные космонавты… Триста девяносто метеоритов…
— Вот-вот, — усомнился Совковский. — Триста девяносто. Не многовато?
— Значит, все заразились еще на Планете, до вылета. Например, в накопителе космопорта. Через него все экипажи проходили. Вы там кондиционеры проверьте, может, в системе вентиляции пробирка с биологическим оружием была спрятана!
— На Планете не было такого биологического оружия, — строго взглянул на пунцового Раздражаева директор. — А еще ваша версия не объясняет, как удается кому-то — условно пусть это будет злодей, наславший на больных ваш онейроид, — так вот, как ему удается контролировать разумы почти всех колонистов на всех кораблях?
— Теперь уже не на кораблях, — возразил биолог, — посудины сели, и на них работают импровизированные бригады «Скорой помощи». То есть что там было до посадки — мы не знаем.
— Тем более надо поскорее докопаться до истины, пока инфекция в тех кораблях, где была слабой, не стала набирать силу, как в «Колонисте-9», например.
— Все равно я категорически не уверен, что можно «понять» бред, да еще находясь внутри его!
— Там и разберемся, — прерывая их спор, решительно сказал Павел. Близость Светланы кружила ему голову и распаляла, как ярмарочного петушка. Чтобы доказать правоту возлюбленной, он был готов на любые подвиги. — Найдем злой корень, обещаю. Если только это не чужак в трюме и не кто-то из наших умников балуется. Вы, кстати, тут, наяву, все-таки пошуруйте. Мало ли что… Я отказываюсь от прививки, Михалыч.
— Тронулся, что ли? — поразился патриот. — Жертва во имя науки?
— Если собака зарыта внутри бреда, я найду этого уроида, — Паша гордо покосился на Свету, — найду и зарою…
— Ясно, — Раздражаев проследил за его взглядом. — Против либидо нет приема… Тогда введу тебе ослабленный вариант лекарства. Будешь как бы между небом и землей болтаться. Сон наяву или явь во сне — что-то в этом роде тебе устроим. Все, что увидишь, нам доложишь. Найдешь за час обобщающий фактор онейроида, будем вместе его воевать. Не найдешь… вколю тебе недостающую дозу, и все дела.
— Я пойду с ним, — категорично заявила Света.
— Это будет лишним, — воспротивился биолог.
— Я пойду! — отрезала девушка.
— Пусть идет, — упредил очередную реплику патриота Совковский.
Раздражаев выкатил на него покрасневшие глаза, но директор незаметно подмигнул, и тот сдался.
— Идите вы… — он нервно всплеснул руками, — хоть все! Один черт — ничего не найдете! Лучше бы просто укололи тех, кто еще жив, да и закрыли вопрос!
— Во-первых, на всех у нас не хватит лекарств, а пока мы произведем их в достаточном количестве, все помрут, — спокойно ответил Совковский. — Во-вторых, узнать, кто и каким образом управляет сознаниями больных, можно только, так сказать, изнутри. А в-третьих, если мы не поймем, откуда взялась эта зараза, то не сумеем предотвратить повторную эпидемию.
— А она реальна? — скептически поинтересовался биолог.
— Хорош базарить! — Паша звучно шлепнул ладонью по колену. — Меня уже в сон клонит! Раздражаев, неси половинную прививку!
— Две! — напомнила Света.
— Да, одну напополам!
Биолог взглянул на директора. Тот кивнул и только губами, так, чтобы не видели отважные разведчики, но узрел патриот, шепнул: «полторы»…
