— Это означает, — произнес тихо Кесслер, поймав взгляд Саймса, — что времени у нас совсем немного?
— К сожалению, вы правы.
— И неизвестно, какой промежуток времени нам отпущен — недели, дни или часы?
— Да. — Саймс напряженно отыскивал в дальних закоулках памяти необходимую сейчас информацию. — По–моему, здесь что-то неладно с атмосферой, но точно сказать не могу.
— На запах и вкус — воздух как воздух, — сделав глубокий вдох, отметил Билл Молит. — Несколько густоват, перенасыщен незнакомыми запахами, но терпеть можно.
— Это не метод определения состава воздуха., — заметил спокойно Саймс. — То, чем нам приходится сейчас дышать, может убить через полгода, а то и раньше.
— Выходит, чем скорее мы доберемся до станции, тем лучше, — сказал Сэмми Файнстоун.
— Это имеет отношение ко всем! — взвился Билл, бросив в сторону Сэмми полный неприязни взгляд.
— Он сказаль “мы”, а не “я”, — уточнила миссис Михалич.
— Ну и шдо? — Молит” ее одарил таким же взглядом.
— Замолчите! — Саймс резко повысил голос. — Доберемся до безопасного места, тогда и бранитесь. А сейчас у нас есть чем заняться. — Он указал на космошлюпку. — В первую очередь необходимо вынести тела покойников и похоронить их честь по чести.
Все притихли. Макс Кесслер и Ганнибал Пэйтон вынесли тела погибших из шлюпки и положили на фиолетовый мох, ковром расстелившийся под ногами. Им ничем нельзя было помочь еще тогда, когда Кесслер за пять секунд до того, как шлюпка оторвалась от разваливающегося корпуса, втащил их в тамбур. Теперь они лежали на чужой планете, и с неба немилосердно палило огромное голубое солнце, придавая лицам покойников ужасный зеленоватый оттенок.
Из космошлюпки достали лопату и, сменяя друг друга, вырыли две могилы в темной почве, издававшей неприятный запах старого ржавого железа. Все в полном молчании склонили головы, когда тела погибших опустили в ямы, ставшие последним приютом, только миссис Михалич громко всхлипывала.
Саймс поднял глаза на пламенеющее небо и, держа в руке фуражку, произнес:
— Феерти был католиком, и не его вина, что в момент кончины с ним рядом не было священника. Господи, не осуждай его за это, прости его.
Он замолчал, сконфуженный такой необычной ролью. Миссис Михалич по–прежнему неудержимо всхлипывала, Саймс продолжал, не опуская взгляда с чужого небосвода,
— Мадоч был неверующим и не скрывал этого. Но человек такой же хороший, как Феерти, Они были честными и порядочными людьми. Господи, прости им те незначительные прегрешения, которые могут уменьшить их достоинства, и даруй им отдохновение в этой последней обители.
Мистер Михалич пробовал утешить свою супругу, нежно похлопывая ее по плечу и приговаривая:
— Ну, мамушка, ну, полно дебе.
Выждав немного, Саймс произнес:
— Аминь! — и надел фуражку.
— Аминь! — тихо повторили остальные.
Фини тоскливо завыл, обнюхав могилы и по очереди подходя к каждому.
На борту космошлюпки снаряжение практически отсутствовало. Во время катастрофы большая часть инвентаря лежала в коридоре корабля, так как проходила еженедельную проверку, и рассыпалась вместе с обломками “Стар Куина”, Даже контейнеры с топливом не успели дозаправить.
Остался один карманный компас с разбитой шкалой, сломанный радиопередатчик, который бы в два счета исправил Томсон, не плыви его труп вместе с остальными в космосе. Было еще три автоматических пистолета, коробка с зарядами, солидный аварийный запас продовольствия, несколько тяжелых острых, как бритва, мачете” но ни масок, ни баллонов с кислородом, ни портативного лучевого оружия.
Саймс выбрал себе пояс с пристегнутым к нему пистолетом и сказал:
— Я возьму еще и компас. Мы будем идти цепочкой — я впереди, а вы, по одному, следом за мной. — Его взгляд остановился на Максе. — При возникшей опасности первый удар я возьму на себя. Может такое случиться, что погибну. В таком случае, Макс, примешь руководство отрядом. — Он передал ему автомат. — Держи. А пока пойдешь последним, чтобы прикрывать нас с тыла.
Командир оглядел свой небольшой отряд, раздумывая, кому отдать последний пистолет. Пэйтон и Молит, наделенные могучим телосложением, в нем не нуждались, им вполне подойдет мачете. Чете Михаличей, если предположить, что они умеют стрелять из пистолета, давать оружие бесполезно, вряд ли они смогут в опасной ситуации взять точный прицел.
Оставались Сэмми Файнстоун и Малыш Ку. Командир решил отдать последний пистолет Малышу Ку, рассчитав, что при необходимости тот сообразит, когда нажать на курок и куда направить дуло. Надеяться на то, что мачете может стать грозным оружием в руках такого тщедушного существа, не приходилось.
— Остальным — взять эти палаши, — приказал он, указав на мачете. — Провиант разделите между собой с таким расчетом, чтобы каждый мог нести столько, сколько в состоянии. Фляги с водой из резервуара кос–мошлюпки возьмите каждый. И в путь.
Люди быстро сделали все, что им было велено, вскинули каждый свою ношу на спину и, тревожно всматриваясь в настороженные джунгли, приготовились к тяжелому пути. Тут оставалась только космошлюпка, защищавшая их от космоса, столь внезапно обрушившего на людей свой гнев, ставшая для них домом, частью родной планеты. Было нестерпимо жаль покидать ее, обречь на медленную смерть.
Саймса обуревали те же мысли, что и остальных, он, бросив последний взгляд на космошлюпку, твердо сказал:
— Как только мы доберемся до спасательной станции, они сразу пошлют сюда геликоптер с запасом горючего и займутся нашим суденышком: мы не можем допустить, чтобы оно ржавело после того, чем оно стало для нас.
Все вздохнули с облегчением и тронулись с места, держа путь на север, шагая по неизвестно кем или чем проложенной тропинке шириной в ярд. Саймс возглавлял шествие, за ним шли Гэннибэл Пэйтон и Фини. Потом один за другим двигались Малый! Ку, Михаличи, Сэмми Файнстоун, Билл Молит и Макс Кесслер.
Глухой стеной их окружали джунгли — безудержный разгул красок с преобладанием темно–зеленого, местами переходившего в черный тон. Буйная растительность давала спасительную тень, защищая от испепеляющих лучей голубого солнца, которое кое–где сверкающими столбами разрезало гущу листвы, как лучи прожектора.
Маленький отряд прошел милю, спотыкаясь о выпирающие корни деревьев и путаясь в стеблях ползучих растений, сворачивая вместе с тропинкой то вправо, то влево, рассекая острыми мачете перекинутые через нее толстые плети лиан. Иногда куски их извивались и уползали прочь, похожие на обрубки червей, приводя в содрогание кого-либо из отряда.
