А потом появились «Врата».
…В одной из повестей Пола начала 1970-х, «Торговцы Венерой», впервые содержится упоминание о сверхцивилизации хичи, в свое время расселившейся по Галактике, но затем канувшей в неизвестность и разбросавшей по солнечной системе свои загадочные «артефакты». Идея, знакомая нам, читателям Стругацких (помните Странников?), но, как оказалось, не столь уж и заезженная в фантастике американской.
А в романе «Врата», вышедшем в 1977 году и принесшем автору полный букет всех высших премий в жанре — «Хьюго», «Небьюлу», журнала «Локус», Мемориальную имени Джона Кэмпбелла!.. — читатель впервые знакомится с гигантским астероидом — «космопортом» на орбите между Венерой и Солнцем. Циклопическое сооружение покинуто строителями, но по-прежнему функционирует в автоматическом режиме — хотя разбираться, как именно, героям-добровольцам приходится методом «тыка». На свой страх и риск, часто ценой собственной жизни… И все-таки отчаянные авантюристы начинают совершать путешествия в неизвестном направлении и даже в неизвестное время, ибо космический «пылесос наоборот» выстреливает исследовательские корабли — через какие-то до поры науке неведомые «дыры» в пространстве-времени — в отдаленные концы Галактики и в иные эпохи. Чаще подобная «офицерская рулетка» заканчивается гибелью смельчаков, но редким счастливцам удается вернуться на Землю живыми и невредимыми — и с научным «уловом», оправдывающим любой риск! В романах-продолжениях — «За голубым горизонтом событий» (1980) и «Свидание с хичи» (1984), а также в двух сопутствующих сборниках, «Анналы хичи» (1987) и «Путь на Врата» (1990), появляются, наконец, и сами загадочные строители космических Врат…
Впрочем, если читатель еще не успел познакомиться с романами серии, этим эталонным образцом интеллектуальной «космической оперы» (в которой тщательно проработанный технический и социальный фон органично соединен с философскими проблемами, в частности — контакта с Неведомым), то теперь такая возможность, наконец, представилась. А серьезного ценителя приглашаю обратить внимание на интересные сравнения, которые напрашиваются с более знакомым нам «Пикником на обочине» Стругацких…
* * *
Другим интересным поворотом за последние десятилетия стало более частое и более, что ли, целенаправленное вторжение Пола-фантаста в сферу политики. То, что интерес писателя не случаен, подтверждается и солидной статьей «Политическая научная фантастика», которой мэтр неожиданно разразился в одном из последних выпусков журнала «Локус» за этот год.
Процитирую несколько отрывков из этой любопытной и во многих отношениях показательной статьи.
«Так называемая „политическая научная фантастика“, — пишет Пол, — вызывает у меня самого смешанные чувства. Сам термин вводит в смущение, хотя, должен признаться, навевает и немногие приятные воспоминания. Потому что, с одной стороны, многие воспринимают прилагательное „политическая“ по отношению к литературе как синоним „скучной“. А с другой — многие примеры в высшей степени политизированной научной фантастики остаются едва ли не лучшими и самыми животворными в этой литературе…
Хорошая научная фантастика всегда апеллирует к лобным долям головного мозга. Она не просто дает своим читателям сублимированные приключения или синтетические эмоциональные взлеты; она в то же время необычайно стимулирует мысль. Делает это она по-разному, но в значительной мере и посредством того, что я называю „политическим аспектом“. Научная фантастика и рада бы избежать этой политической ангажированности, да не может. Когда английский исследователь Том Шиппи попытался в очередной раз научно определить эту литературу, то в очередной же раз потерпел неудачу. Но зато четко сформулировал ее причину: поскольку научная фантастика является литературой изменения, то и сама постоянно видоизменяется, что делает задачу исследователя, стремящегося ее пришпилить одним удачным определением, поистине бессмысленной. На мой взгляд, в этом самооправдании неудачи и заложено то позитивное определение, которое не смог найти профессор Шиппи! Он ведь уже сформулировал (как и многие до него), чем безусловно является научная фантастика: литературой изменений. Вот почему мне кажется справедливым, хотя и парадоксальным, ответ моего друга Артура Кларка на вопрос, почему он всю жизнь пишет научную фантастику. Потому что это единственная литература, имеющая дело с реальностью, — таков был ответ…
Научная фантастика не предсказывает будущее. Я не могу этого сделать, потому что не существует такого понятия, как „будущее“ — в единственном числе. Напротив, можно говорить лишь о широком спектре возможных будущих, которые французский футуролог Бертран де Жувенель назвал „futuribles“. И нам не дано знать, какое именно реализуется, до тех пор, пока мы не опустим монетку в прорезь на щитке ярмарочной машины времени, не нажмем на педаль газа и не увидим своими глазами. Но тогда это „будущее“ станет нашим настоящим… Зато научная фантастика делает нечто не менее важное. Это своего рода Сирс-Робек (одна из крупнейших в США сетей универсальных магазинов, торгующих по каталогам. — Вл. Г.) всех возможных будущих. Самостоятельная профилактика против „футуршока“: чем больше вы читаете фантастики, тем труднее вас чем-то удивить».
В своей статье, да и в других публицистических выступлениях Фредерик Пол часто вспоминает одну примечательную историю, случившуюся в самый разгар вьетнамской войны и чуть было не рассорившую до того монолитный мир американской фантастики. Группа писателей (самых-самых — знаменитостей, корифеев!) купила страницу в журнале «Гэлакси» и поместила на ней — как платное объявление — воззвание, осуждающее политику США в Юго-Восточной Азии. Список подписей был более чем впечатляющ… В ответ другая группа — и снова одни знаменитости! — опубликовала свое контрвоззвание, призывая американское правительство оставаться во Вьетнаме столько, сколько нужно, чтобы противостоять коммунистам. Размышляя сегодня о той конфронтации, тогдашний редактор «Гэлакси» Фредерик Пол замечает:
«Когда я сравнил оба списка подписей, мне пришла в голову удивительная мысль. Я хорошо знал почти каждого из „подписантов“ — достаточно, чтобы вполне ясно представлять себе, каким бы виделся идеальный мир, скажем, 2100 года каждому из них… И я не мог поверить, что все эти миры существенно различались бы.
Почти без исключений, в их идеальном мире недалекого будущего отсутствовали расовые предрассудки или экстремальная бедность; в этих мирах каждому гражданину была гарантирована свобода слова и поступков; и отличительной особенностью всех этих миров была принципиальная нацеленность общества на научные исследования и космическую экспансию. Несмотря на разные стороны баррикады, которые занимали все эти писатели по отношению к настоящему, их представления о будущем оказывались почти неразличимыми. Что их действительно разделяло, так это выбор тактики для достижения общих целей.
