- Если бы я не знал, что ты геноконцентрат, - прервал Герман поток сентенций Райд-Эра, - я бы сказал, что ты высокомерный и чопорный гомоген...
- Если бы я не был уверен, что ты гомоген, я бы сказал: ты придурковатый и никчемный геноконцентрат! - не замедлил Райд-Эр ответить юноше в том же тоне.
- А разве я ещё гомоген? - разведя руками, спросил Герман. - Вашими усердными стараниями, достопочтенный Райд-Эр, я уже и не знаю, кто я? Гомоген или геноконцентрат? Ни рыба, ни мясо, как говорят у нас, "примитивов"...
Райд-Эр осуждающе посмотрел на Марк-Сона. Тот виновато опустил голову.
- Ну, так что, вы поможете мне спасти Зей-Би? Или же?.... - Герман не договорил, дав возможность геноконцентратам самим сообразить последствия их несговорчивости.
- Зачем я только решил оживить его? - спросил Марк-Сон скорее у себя, нежели у стоявшего рядом торна.
- Ещё не поздно исправить ошибку, - ответил Райд-Эр, и в его глазах сверкнула недобрая искорка.
О том, что замышлял хозяин дома, Мельсимор сразу понял. Единственным шансом, чтобы выжить, было - доиграть игру до конца. Герман посмотрел на свои квантовые часы.
- О-о! - протянул юноша. - Наверное, Тина уже вернулась домой. И уж точно заметила моё отсутствие.
Геноконцентраты усекли: с этим "гомогеном" не так-то просто разделаться.
- Ну... Я не расслышал вашего ответа. Так вы поможете мне или нет?
- Герман, - миролюбиво начал Марк, - даже если бы мы горели желанием помочь тебе, мы всё равно ничего не смогли бы сделать. Я ведь сказал тебе, что больше не имею доступа к информации такого рода. Все планы, касающиеся полёта военного корабля "Дестроер", скрыты под грифом "совершенно секретно".
- Ты, возможно, нет, - прервал его Герман, - а он может и постараться, кивком головы указал юноша на Райд-Эра, который кружил по комнате, как орёл, упустивший свою добычу.
- К сожалению, и он не может, - ответил Марк за друга.
- Ну, ладно. Допустим, - согласился Мельсимор. - А вот Цер-Бер точно смог бы...
- Да что ты заладил Цер-Бер?! Цер-Бер! - вскипел Райд-Эр. - Не могу же я по каждому поводу бежать к нему за помощью!
Герман испытующе уставился на стоящего перед ним торна.
- Что ж, вероятно, это было вашим последним словом.
Человек направился к двери.
- Куда ты? - удивлённо спросил Марк-Сон.
- В путь-дорогу.... Обратно на Виону, - бросил тот через плечо. Поговорить с вионийскими старейшинами о будущем Земли...
- Постой!!! - догадываясь о скрытом зловещем смысле, кинулись оба геноконцентрата к двери.
- Вероятно, ещё что-то можно придумать, - взволнованно затараторил Марк и переглянулся с "сородичем".
- Но я ничего не могу гарантировать, - заранее предупредил другой. - Всё будет зависеть от решения Цер-Бера.
- Позволь мне самому переговорить с ним. Возможно, я смогу его убедить, попросил Мельсимор.
Райд-Эр вопросительно посмотрел на друга, тот пожал плечами.
- Ну что ж, если тебе так хочется...
Герман обрадовался.
- Пойдём прямо сейчас?
- Да, - кивнув, ответил хозяин дома. - Только при одном условии...
- Каком?
- Ты должен пообещать нам, что в случае его отказа помочь тебе, ты добровольно вернёшься на Виону и забудешь всё, что здесь когда-то видел и слышал, - проговорил Марк внятно условия их соглашения.
Человек поклялся, что сдержит своё слово.
Г л а в а 19.
Пролетев на своих гиперботах немалое расстояние, гомоген и геноконцентраты достигли здания на окраине города. По формам и структуре строения оно удивляло своей необычностью. Это был самый первый дом, построенный людьми с Вионы в подземном городе на Земле. Здесь и жил Цер-Бер, самый первый геноконцентрат, созданный гомогенами с Вионы. Его дом, как и полагалось, был под неусыпным надзором вионийцев и тщательно охранялся самыми совершенными геноконцентратами и новейшими системами безопасности. Геноконцентраты боялись Цер-Бера, также люди с Вионы испытывали к нему необъяснимый ничем, суеверный пиетет.
Пройдя к одному из торнов охраны, Райд-Эр изъявил желание видеть Цер-Бера. Охранник подошёл к оповещающему устройству и сообщил другому торну из охраны, который находился у датчика в квартире Цер-Бера, о визитёрах. Прошло несколько секунд. Динамик вновь зажужжал. Цер-Бер согласился принять Райд-Эра и пришедших с ним спутников.
Райд-Эр пошёл вперед, чтобы показать дорогу. Марк-Сон был наслышан о Цер-Бере, но никогда ещё в своей жизни не виделся с ним. Уровень его знаний был намного ниже, чем у Райд-Эра, поэтому Марк-Сона одного никогда не впустили бы к "самому первому". Всю дорогу Марк объяснял Герману, как тот должен себя вести в присутствии Цер-Бера, чтобы нечаянной оплошностью не огорчить почтеннейшего геноконцентрата. Торн рассказал человеку о невероятных способностях "самого первого", о его немыслимом умственном развитии, равному, а возможно, даже превосходящему способности самого регента Нестора.
- И самое главное, - выйдя из лифта, добавил Марк-Сон, - если не знаешь, как правильно выразиться, лучше помолчи, тогда хотя бы будет намёк на то, что ты умеешь вообще думать, - так завершил он свои наставления "примитиву" из прошлого.
У дверей апартаментов "самого первого" стояли два охранника.
"О Господи! - подумал Мельсимор. - Что же в этом Цер-Бере такого святого, если его охраняют, как самый драгоценный алмаз?"
Посетители вошли в комнату, куда их проводила единственная сэли, встретившаяся им в этом здании.
- Достопочтенный Цер-Бер сейчас примет вас. Располагайтесь, - указывая на надувную мебель, велела та и удалилась из комнаты.
В необычайно просторной комнате стояло шесть кресел, обращённых к одному большому, более солидному и благолепному креслу. Это было место, где восседал "самый первый". Гости уселись. Прошло больше получаса, а хозяина дома всё ещё не было. Торны тихо говорили о чём-то непонятном для Германа. Юноша посмотрел на часы. Было девять часов вечера. Мельсимор тяжело вздохнул и встал.
- Куда ты?! - одновременно спросили торны.
- Немного пройдусь. У меня ноги затекли...
- Ну, хорошо, - неохотно дал Райд-Эр согласие. - Только не выходи из этой комнаты.
Торны продолжили свой незаконченный разговор, а Герман, сложив руки за спину, стал кружить по комнате, как лев в неволе. Геноконцентраты и не заметили, как их подопечный непоседа проскользнул через дверной проём и вышел в смежную комнату. Здесь интерьер завораживал своей живостью и окрасками. Герман ещё никогда в жизни не видел такой изысканности вкуса. Подходя к каждому изделию мебели и фигурке, которые имели причудливые формы и необычный для глаз цвет, он стал до всего дотрагиваться руками, как бы желая удостовериться в их реальности.
- Нет, до этой не прикасайся! - услышал Мельсимор чей-то голос и резко обернулся.
