— Вы с ума сошли! — кричит Бяда. — Сколько денег ухлопали! Зачем? Откуда деньги?
Мяфа быстро нашёлся:
— Наши деньги. С Подарёным. Им на игрушки.
— А кто за цветами ходил? — визгливым фальцетом вопит отоспавшийся Верный. — Вам запрещено!
— Я ходил, — сухо шелестит Полыба. — Дети хотят цветы вместо игрушек. Это их право.
— Зачем? Они же завянут!
— Нет! — сердится Орлёнок. — Мы их в корзинке купили. Они потом ещё поживут. Зачем, зачем! — Липочке. В подарок.
— Липочке? — сникает Верный. — А нам?
— Ну что — нам? — сердится Бяда. — Зачем мужикам цветы?
— Смотреть! — поёт торжествующим голосом Липочка. — Нюхать. Радоваться.
— Это у них растительное происхождение прорезывается. Никак отца-лиану не забудут, — решает Всученый.
Из-за его плеча высовывается любопытная морда забежавшего Липы.
— Ой! Цветочки! — ахает он. — Чьи?
— Мои, — гордо говорит Липочка.
— Дай понюхаю, — Липа закрывает глаза и погружается в букет. — Ты их поставь в прохладе, чтобы дольше цвели. И поливать не забудь. А этот, красненький! Ой, а жёлтенький!
Когда воркующий Липа увёл торжествующих внучков в оранжерею, опустевшую после сыночков, Полыба вздохнул.
— И нам придётся. А с Орлом-то как?
Орёл обошёлся одной статуэткой. Зато самой неприличной. Пришлось хранить её в рубке, подальше от внучков. Хорошо, что не целую коллекцию — её-то куда мы дели бы?
И наш Липа получил букет — в пику внучкам, в нём было много-много меленьких цветочков. Зато как пахнет! Тоже, в корзинке, так что теперь в оранжерее весело: везде цветы, и пахнут. Может, и мне девочкой стать?
Орёл зашёл, понюхал — и расчихался.
— Я, — говорит, — микросматик. Верю вам: они пахнут. Но мне надо чего-нибудь покрепче.
Не статуэтку ему надо было дарить, а того зубробизона из зоопарка.
Вредно общаться с предками. Всученый теперь без бус из каюты не выходит. Весь гремит, бренчит и светится. Говорит, любовные амулеты. Ему его гормонов мало?! Пора улетать. Врастаем корнями. Скоро щупальца путать начнём.
Опус № 6
О вопросах воспитания, моём обмороке, и… любимых дедах!
Сидели мы тихо с Полыбой в кают-компании. Устали от развлечений — нужен тихий час. И, разумеется, вваливается Мяфа, распевая громким голосом любимого поэта со «Смутной и Непредсказуемой» в личной обработке.
— Слеталися к ЗАГСу трамваи. Там красная свадьба была… ЗАГС — место регистрации девяток, — назидательно поясняет он свой отвратительный скрип. — А свадьба — первое Объединение.
— А трамвай? — спрашиваю я. Полыба тужится и вспоминает:
— Это древняя машина на рельсах. Очень громко звенит и пускает искры.
— Так кто слетается пускать искры? — Вот я о чём!
— Сейчас Рубик всех приведёт и объявит. Сидите тихо. Ох, искры посыплются! — Мяфа плюхается на скамью и расчёсывает щупальцем бороду надвое — смотри ты, снова образ вспомнил!
— А ты щупальца мыл? — спрашиваю. — Нет в тебе никакого уважения к процессу!
Мяфа обижается.
Борода — наружный признак. Она и так вся грязная. Вон, пыльцы полно, — И он чихает! Тоже микросматик? Ну да, судя по любимой лисичке…
Мяфа смотрит на меня подозрительно.
— Какие подлые мысли зреют в твоём головном конце?
Ах, даже так! Ну, получай!
— Если ты от цветов чихаешь, надо подарить тебе Афродиту. Ну, или Диану. Хочешь Диану?
— Я — это я, — сурово говорит Мяфа. — Я люблю цветочки и стихи.
— Ну да! Про трамваи. А Липа про цветочки поёт. Про соловьёв и про несчастную любовь. И плачет. Вот ты — плачешь?
— Да. Когда Полыба дежурит по кухне. Или если мне по шее дадут.
— Странный ты, Мяфа. И Диану не хочешь, и косички не плетёшь. Ты кто — самка или самец?
— Я, — сердится Мяфа, — мужик. Как и все. Перестань подначивать. Досливался, извращенец! Скоро управу на тебя найду! — И он торжествующе задирает щупальца на скамейку.
Набегают остальные. И Верный приходит с детками. Повернуться негде. Опять щупальца истопчут.
— Ты? — удивляется Орёл, увидев Полыбу в кают-компании. — Ты что тут делаешь?
— Сижу вот. С Подарёным. Мяфу слушаем. Стихи. Про трамваи.
— Всё, — говорит Орёл. — Я уже и не знаю, на каком я свете. Может, Великий Объединитель уже забрал меня к себе? Полыба слушает стихи! Про трамваи! Эй! Полыба! Концентрируйся. Ты сейчас наша надежда. Стихи подождут. Все здесь?
Пересчитываемся и киваем.
— Орёл Первый секретной связью передал: все планеты, с которыми связаны наши исследования, подлежат ликвидации. Мы с вами — тоже. У нас четыре оборота на все дела. Дед предлагает собрать планеты в систему LQ. Оттуда растащим и построим звёзды тремя кораблями. Если решаем так, мы — изгои. Если нет, мы — мертвецы. И Бета, и ХО — 1077, и наши лианы.
— Почему? — удивляется Всученый.
— Потом. Сначала решаем и действуем. Изгои — или мертвецы?
— Откуда три корабля? — спрашивает Полыба.
— Орёл Первый и Орёл Второй.
— Они сохранились?
— Как видишь, отцы и деды не дремали. Ну так?
Тянуть с решением не стали. Изгои всё же лучше. И планеты жалко. Уходим. Полыба рванул в рубку.
— Ты! — Верный тыкает щупальцем в Липу. — Это ты дохвастался лианами на Окте!
— Успокойся. — Орёл задубел от злости. — Я тоже давал сведения в Центр: и где, и что… Как положено. Даже про Бету доложил. Вот они и озверели. Ну, я пошёл. Вест;-то надо три планеты, Полыба один не потянет. Не кисните: теперь нас целых пять поколений, да ещё предки на Бете: живём! Отдыхайте пока, ещё потр; дитесь. Цветочки там понюхайте, стишки почитайте.
— Нахал! — Мяфа аж поголубел. — Будто он один отец наш родной!
— Сейчас они вдвоём отцы, — обнял его Верный. — А потом… Может, и ты отцом станешь. Потерпи, Мяфа, не прыгай.
* * *
Запрещённый сектор покидать не стали. Они сюда теперь не полезут. Хитрый Полыба подставил камуфляж и вместо планет, и вместо корабля. Видели мы, что стало бы с нами, не уйди мы вовремя. Спасибо Орлу Первому.
Обидно. И так ведь откололи нас от Окты — мы и не бывали на ней после детства. Ну, летали бы себе по своему сектору…
Сейчас Орлы растягивают планеты. Решили, что сохранять их возле одной звезды опасно. Полыба делает звезду для ХО-1077. Всё, что называется, сначала. Только навещать их запретил — говорит, опасно.
— Ты, — говорит, — лучше пока детей воспитывай. А то упустим.
Вот, сижу. Читаю «Книгу для родителей» доктора Чпока. Со времён моего детства книга явно потолстела — последний Чпок страдает графоманией и повышенной активностью. Мне книгу приволок Верный, сообщив извиняющимся тоном:
