— Всем захочется! — уверенно заявил Джон Аяпан. — Даже тем, кто сейчас сидит там.
— Даже Джеймсу Мылроку и Нику Омиаку?
— Даже им!
Слова Джона Ляпана внесли смятение в душу Адама Майны. Это смятение еще более усилилось, когда в Иналик прибыл представитель Американской администрации строительства Интерконтинентального моста. Это был незнакомый человек, но очень вежливый и доброжелательный на вид. Он попросил собрать людей в пустой школе.
Когда все уселись за старые парты, Джон Аяпан, не дожидаясь, пока представитель Администрации начнет свою речь, заговорил громко и обиженно:
— Да что же это такое? Разве мы не можем посещать наше родное пепелище, чтобы поклониться своим предкам, остаться наедине со своими мыслями о прошлом и подумать о будущем? Это грубое вторжение в частную жизнь! Мы можем обратиться в Верховный суд, и, согласно поправке номер… — он запнулся и продолжал уже менее уверенно, — во всяком случае, адвокаты знают… Так вот. Верховный суд Соединенных Штатов Америки будет на нашей стороне, это так же верно, как и то, что солнце восходит на востоке!
Представитель Американской администрации строительства Интерконтинентального моста с легкой — улыбкой на устах выслушал громкую, страстную речь Джона Аяпана и тихо начал:
— Никто не собирается посягать на ваши конституционные права. И, даже несмотря на то, что остров больше не принадлежит вашей общине, мы, в основном, не препятствуем вашим посещениям, если они действительно продиктованы соображениями памяти о предках, личными переживаниями и так далее… Между прочим, именно по этой причине оставлены в неприкосновенности ваши старые жилища и учрежден пост Главного хранителя Иналика, расходы по которому несет Американская администрация. Но вот какое дело, господа… Ваше переселение было произведено с вашего полного согласия и при соблюдении всех ваших имущественных и моральных интересов. И общественность Соединенных Штатов Америки, и мировая общественность высоко оценили вашу жертву. А главная причина переселения заключалась в том, чтобы обеспечить вашу безопасность при строительстве. Спросите Адама Майну, и вы поймете, где вам лучше жить: здесь или на Кинг-Айленде?
— Но ведь строительство островной части моста окончено? — спросил Джон Аяпан.
— Это так, — ответил представитель Американской администрации, — однако строительство самого моста еще далеко от завершения. Пролет, который повис над проливом, разделяющим два острова, — едва ли одна двадцатая часть всего сооружения.
— Но дальше мост уже пойдет к мысу принца Уэльского и к советскому берегу, — заметил Аяпан.
— И все-таки главными опорными пунктами строительства остаются эти два острова, — последовал ответ. — Я хочу вас предупредить, что с освобождением ото льда пролива, а может быть и раньше, этот берег станет местом выгрузки строительных материалов и вспомогательных механизмов. У вас даже места не будет, куда причалить вельбот или байдару, а уж об условиях житья и говорить нечего.
— А как же птицы? — вдруг вмешался Адам Майна. — На южной оконечности острова птичий базар, гнездовья тупиков и кайр. Если вы начнете тут шуметь, они могут покинуть свои исконные обиталища.
— А верно, — подхватил Джон Аяпан. — А птицы?
Представитель Американской администрации заглянул в какие-то бумажки, разложенные перед ним на учительском столике с уже поблекшей голубой краской.
— Что касается птиц, — начал он, — то мы советовались с орнитологами из комиссии по охране природы, и они высказали предположение, что птицы привыкнут…
— Как же это понимать? — с недоумением заметил Адам Майна. — Значит, птицы могут жить, а мы не можем?
— Речь идет не о вас лично, — представитель дружелюбно улыбнулся Адаму Майне, как бы выделяя его из остальных жителей Иналика. Но он плохо знал старика.
— Там, где птицы могут, там эскимос уж наверняка проживет! — твердо сказал Адам Майна. — Это ясно для нас… Ничего, вытерпим!
— Вы что же, — представитель обвел взглядом всех сидящих в зале, — хотите сказать, что собираетесь все время жить здесь?
Джон Аяпан снова высунулся вперед:
— Вы нас поняли правильно.
— Но ведь это невозможно! — с возмущением воскликнул представитель Американской администрации. — Это нарушение контракта, соглашения! Вы, что же, хотите, чтобы мы силой, с помощью полиции, выселили вас отсюда?
— Хоть с помощью Национальной гвардии!
Джон Аяпан был так возбужден, что Адам Майна с тревогой подумал: не хлебнул ли земляк чего-нибудь по старой привычке.
— У нас ведь тоже есть оружие, — напомнил Аяпан. — И мы умеем неплохо стрелять.
— Господа! — умоляюще сказал представитель Администрации. — Вдумайтесь в то, что говорит ваш земляк! Это же черт знает что! Это мятеж!
— Не мятеж, а защита родины! — угрожающе произнес Джон Аяпан. — Кто нас за это осудит?
— Но, господа, вы что, забыли, что уступили за деньги эту землю Федеральному правительству на законнейшем основании? — растерянно спросил представитель Администрации. — Остров больше не ваш! Это чужая собственность! Понимаете — чужая! И она пользуется таким же правом защиты от посягательства, как и любая собственность в нашей стране.
— Вы ее получили обманом! — заявил Джон Аяпан. — И мы это беремся доказать! Через Верховный суд!
— Что вы все время мне тычете Верховным судом! — взорвался наконец выведенный из себя представитель Американской администрации. — Даже ребенку ясно, что упоминаемый вами Верховный суд станет прежде всего на сторону закона, по которому остров Малый Диомид принадлежит Федеральному правительству и в настоящее время находится под юрисдикцией Американской администрации строительства Интерконтинентального моста… И вот что я вам скажу, чтобы у вас больше не было никаких иллюзий на этот счет. К концу мая, а может быть и раньше, на этом берегу будет установлена специальная охрана, и весь берег займет площадка для приема грузов. Единственное, что я вам могу обещать, что вашим жилищам не будет нанесено никакого ущерба. Когда закончим мост, мы можем вернуться к вопросу о посещении вашего старого поселения.
Представитель Американской администрации торопливо собрал свои бумажки и покинул Иналик.
В напряженном ожидании прошло несколько дней, но никто не приезжал больше в Иналик, и, казалось. Администрация оставила в покое жителей острова.
Ранним утром охотники уходили в южные разводья. Здесь, за твердым ледовым припаем, на дрейфующем льду уже появились греющиеся на солнце нерпы, и добыча была обильной.
