одна из них… Ладно, потом. И по векам прошёл словно звон, как ты говоришь, пробудивший спящих. Интересно, как Симон объясняет этот эффект? О тебе в прошлом слышали, но не встречали. Некоторые даже не верили вообще в КЕРГИШЕТА. Легенда, мол, и досужие фантазии. А теперь только и разговоров о тебе.
– Интересно… – проговорил Иван осуждающе. – Что интересно? Кому-то, может быть, и интересно, а кому всё это надо терпеть, везде успеть, со всеми раскланяться… И тебе интересно? Мне – нет.
– Вы о чём? – будто очнулся дон Севильяк.
Арно засмеялся.
– Мы вот о чём…
Толкачёв, как недавно рассказывал Учителям, ввёл новых слушателей в суть дела, но уже в ярких подробностях, так как они претендовали составить ему кампанию для ухода в перливый Лондон накануне его кончины.
– Мне это нравится, – заявил Арно, как только Иван закончил своё повествование. – Есть интрига.
– Я тоже, – невпопад прогудел дон Севильяк.
– Ты тоже? Что? – вскочил на ноги и подступил к нему Арно.
Дон Севильяк наклонил голову, и, упорно не глядя на приставшего к нему с вопросами ходока, тоже поднялся.
Со стороны они выглядели комично.
Тонкая камышинка – это Арно, и крепенькое деревце чуть большей высоты, но с утолщённым стволом – дон Севильяк. И камышинка теснила деревце. В противостоянии они были равны правами и суждениями. Тем более что перед доном Севильяком Арно мог высказаться свободно. Вот перед Сарыем он такого, наверное, допустить не мог, а тот во всю пользовался создавшийся ситуацией, и к Арно относился как к далёко неравной ему личности.
Иван смотрел на них и думал, что как всё-таки он мало знает о ходоках, их взаимоотношениях, корпоративных связях, содружестве и разобщающих причинах и факторах.
– Я тоже хочу пойти с Ваней. И пойду, тебя не спрошу! – перешёл в атаку дон Севильяк. – А что ты думал? Отступлюсь? А Ваня будет один? А вот какой от тебя там будет толк, надо ещё подумать? Одна болтовня.
Арно не ожидал такого отпора и отступил, а дон Севильяк победоносно посмотрел на присмиревшего собеседника.
– Если вы так будете относиться друг к другу, то лучше я пойду один. Вернее, с Джорданом.
– С кем?!
Оба ходока забыли о размолвке и со схожим недоумением на лицах недоверчиво посмотрели на КЕРГИШЕТА, словно он сказал какую-то глупость.
– С Джорданом,– с нажимом на имени местного ходока Кап-Тартара повторил Иван. – Я ещё до конца так и не разобрался с полем ходьбы под Фиманом. Да и нет там ничего такого, к чему мы с вами привыкли, а есть нечто, сплошь во временных складках и заплатках. Зато Джордан разобрался в них и неплохо ориентируется. По цвету времени… У него сами спросите, когда он вас поведёт, а меня объяснять не заставляйте. Так что только он сможет вывести меня и вас, если пойдёте, к границе моего будущего.
– Да, уж этот Джордан, – сказал Арно. – Я как представлю, что он нам наговорит, пока будет при нас, то уже сейчас начинаю раздражаться.
– А ты его где-нибудь случайно покрепче прижми к стене, он и перестанет тебя… – решил поучить дон Севильяк.
– Никаких стенок! – строго предупредил Иван. – И всем нам следует вооружиться. Мне тоже. Но сейчас возвращаться домой не стоит, – Иван даже вздохнул от огорчения и уныло добавил: – Там сейчас не дом, а проходной двор, наверное.
– А как же, конечно, набежали… Симон же тебе говорил, чтобы ты нашёл себе укромное местечко во времени и пространстве, – напомнил дон Севильяк. – С твоим-то кимером! Можно так потеряться для всех, что никто там тебя не найдёт, не потревожит, не станет надоедать своими заботами. А сейчас пеняй на себя, Ваня.
Иван энергично кивнул в знак согласия и неожиданно для себя заявил:
– Я уже к тому созреваю. Заведу себе в нашем настоящем времени дачу где-нибудь на Карельском Перешейке. Кур разведу, огурцы буду выращивать. И к чёрту прошлое и будущее в придачу!
– Это ты точно созрел, – захохотал дон Севельяк. – Кур разведу! Ха-ха!.. Это же надо придумать. КЕРГИШЕТ при курах, а?
Арно предложил:
– Давай, КЕРГИШЕТ, я вернусь к тебе и всех там разгоню.
Притихший было, дон Севильяк опять рассмеялся.
– Я тоже, – наконец сказал он.
– Да ну вас, – отмахнулся от них Иван, довольный тем, что всё в принципе уладилось, поскольку был рад взять с собой этих ходоков.
Он так и видел удивлённое лицо Эдварда, когда перед ним появятся эти два красавца – на голову выше всех стражников. Да и сам он среди них не потеряется. Троица подбирается удачная.
Чуть позже Арно, вернувшийся к Ивану, который в одиночестве поджидал своих будущих спутников на берегу океана, в лицах описал своё появление с доном Севильяком в переполненной квартире Толкачёва.
– Мы подозревали, что там не протолкнуться, поэтому вышли на лестничную площадку. Нет, КЕРГИШЕТ, нас никто не видел… Дверь открыл Камен, думал, наверное, встретить Симона. А тут мы… Он как всегда… В комнате, так сказать, толпа жаждущих пойти с тобой к перлям. Иных я, бог знает, когда и видел.
– Например?
– Хиркуса… Вижу, ты с ним не встречался вообще. Любопытный тип. По натуре молчун и людей чурается. Хотя…
– Молчун, – это хорошо, – задумчиво сказал Иван. – Другие ходоки этим не страдают.
– Я сказал по натуре. Но есть у него…
– Кто ещё был? – рассеянно спросил Иван.
– Ил-Лайда была, – сказал Арно и нахмурился. – Знаешь такую?
Иван вспомнил, что Арно когда-то ухаживал за девушкой, но его вызывающий на откровенность вопрос пропустил мимо ушей. Его зацепило за живое иное. Ил-Лайда пришла в его время с помощью кого-то. Он совсем недавно решил, было, что подобное под силу только ему одному, а оказывается есть и другие, способные пробивать ходоков в своё настоящее. Он воскликнул:
– Кто же её ко мне пробил?
– Манелла. Думаю, не без помощи Симона.
– Симон там был?
Арно отрицательно повёл головой.
– Манелла и сама может многое, что другим ходокам и мне, естественно, недоступно. Границ между струнами времени, как и ты, не замечает, идёт напропалую. И кимер у неё богатый…
– Но зачем это Ил-Лайде? – стал размышлять вслух Иван. – Тоже приключений захотелось?
– Навряд ли. Её иное гонит.
– Я тоже так считаю, – сказал Иван и, чтобы замять разговор о ней, видя заинтересованность Арно, спросил: – А чем ещё известен, – он наморщил лоб, вспоминая имя. – Да, этот Хиркус?
Иван и сам бы не мог объяснить своего возвращения к этому имени, однако что-то осталось в памяти. Может быть, то, что дичится людей? Совершенно новое явление для ходоков. Некий выброс из их среды, насколько теперь Иван знал о них. Неприятие временниц – не в счёт.
На вопрос Арно пожал плечами.
– Как актёр великий…
– Молчун же, – не понял Иван.
– Оно так. Молчун. Я с ним, правда, встречался всего несколько раз. И всегда невпопад. Глядит исподлобья. Лицом страшноват. Особенно нос у него. Как большой огурец с
