Тело, ведомое Тохой, подтянулось и завладело коробкой. С полминуты Тоха молча разглядывал приборчик.
— Что-то я не понимаю… бабы, кто разбирается, что тут не так? Он не прошит. Упаковка-то заводская. Посмотреть можно и поговорить, а переписывать им нельзя. На хрен тогда эта штука нужна? Положено, вот и лежит. Народец тут жил законопослушный. Сам видел, у полиции защиты искал. Понятненько… А тот сканер, которым мы сюда записывались, он где? Его твой сотельник бывший себе в карман сунул. И правильно сделал, между прочим, а то бы мы все тут задохнулись. Блин… что же делать?
— Ничего.
Новый голос прозвучал неожиданно. Все дружно обернулись посмотреть, так что движение получилось плавным и естественным.
В дверях стояла Сонечка.
* * *
Помещение, куда привезли Сонечку, напоминало лабораторию психоцентра, но было значительно меньше и не так богато электроникой. Соню развязали, а затем и раздели. Где-то Соня читала, что так раньше выставляли на продажу рабов, совершенно обнажёнными, чтобы покупатель мог осмотреть товар в подробностях.
Обращались с ней с осторожным безразличием, как обращаются с предназначенной для продажи дорогой и хрупкой вещью.
Когда сняли пластырь, закрывавший рот, Сонечка сказала:
— Лучше вы меня сами отпустите.
— Серьёзная девочка, — сказал один из похитителей. – Может нам испугаться?
— И назад её отвезти с громкими песнями.
— А ты подивись, что у юной леди в кармашке было…
— Да ну, такие сканеры скоро у всех будут.
— Что бы ты понимал… Не нравится мне эта штучка. Ну-ка, шеф, протестируй её, — анализатор, некогда принадлежавший Виктории-Агнессе, перекочевал в руки парня, который, по всему видно, отвечал за работу техники в криминальной лаборатории, а возможно, в одной из ипостасей и попросту был тут главным.
На анализаторе обнаружился крошечный разъём, о существовании которого Соня не подозревала. Парень подсоединил прибор к компьютеру, некоторое время молча колдовал над ним, затем произнёс:
— Мощная вещь. Я и не знал, что такие бывают. Где ты его украла, детка?
— Это вы меня украли, а я не ворую.
— Умненькая девочка, надо бы за тебя цену повысить.
— Цену дают за тело, а не за ум, — поправил один из налётчиков, пристально разглядывая обнажённую фигурку девочки.
— Ты маньяк, да? Ты бы в «Семейный Дом», где вы меня украли, зашёл поближе к вечеру, так и не такое бы увидел.
Налётчик сплюнул и отвернулся.
— Что-то ты не по возрасту рассуждаешь, — заметил техник-программист, а, может быть, и начальник. Давай-ка, пока минута есть, спектрик с тебя снимем. Макс, зафиксируй её и контакты налепи.
— Не надо меня фиксировать. Я так посижу.
— Может, ты и контакты сама закрепишь?
— Могу и контакты закрепить.
— Слушай, Макс, по-моему, в ней какая-то оторва сидит, а вовсе не ребёнок. Недаром у неё в кармане этакая машинка была.
— Хоть две оторвы. Вычистим – ничего не будет, — отозвался Макс, не торопясь исполнять приказание.
— Ай, от вас ото всех пользы, что от козла молока. Всё самому делать приходится. Не знаю, кто дурней – ты или твой сотельник.
Техник встал, широкой резиновой лентой закрепил контакты на голове смирно сидящей Сонечки. Контактов было не два, как на знакомой аппаратуре Психоцентра, а четыре.
— Дурная у тебя машина, — сказала Сонечка. – Мощная, а разрешения никакого. Не психоанализатор, а бетоноукладчик.
— Порассуждай… О, блин!
— Что там ещё? – уныло поинтересовался Макс.
— Спектра не вижу.
— Плевать. Главное, что тело вижу, — Макс шлёпнул себя по губам и предупредил: — А ты молчи. Девочка не для тебя, а на продажу.
— Работаем… — прекратил трепотню начлаб. – Макс, садись сюда и подключайся к резервной линии.
— Почему я?
— Не почему, а зачем. Сказано, спектра не вижу, значит, что-то барахлит, тестировать надо. У меня всё должно быть в порядке.
— Если ты вздумаешь мои мысли читать, я тебя как кутёнка придушу.
— Твои мысли читать не надо, они у тебя на лбу написаны. Большими печатными буквами.
— Это не мои, это Колёхины. А мои поглубже будут.
— И помельче тоже.
— Слушай, ты достебаешься…
— Тебе было сказано садиться на резервную линию. А стебаться будем потом, за пивом.
— Макс-Колёха, недовольно бурча, выполнил приказ.
— Вот, пожалуйста, спектрик, как на картинке в учебнике. Если что, будем объект обрабатывать на резервной линии.
Макс не ответил. Глаза у него были остекленелые и дурные, как Колёхины мысли.
Вошёл один из налётчиков.
— Клиент приехал. У вас всё готово?
— Как завтрак в фастфуде.
— А Макс чего сидит?
— Оператора изображает. Чего расселся, тебя спрашивают? Ай, ладно, некогда с тобой, сиди, как сидишь. Ведите клиента.
Через минуту появились ещё два бандита и вместе с ними клиент – коренастый дядька, подозрительно взирающий на мир из-под нависших бровей. За руку он вёл девочку – точную свою копию, такую же толстощёкую, с тем же сердитым выражением лица и такими же насупленными бровками.
— Так, — произнёс клиент тоном государственного обвинителя. – Что здесь происходит?
— Здесь происходит выполнение вашего заказа, — с плохо скрытым сарказмом ответил начлаб-программист.
— Почему она голая?
— А как иначе? Вы должны убедиться, что товар качественный, на теле нет шрамов, татуировок, лишаёв. Окажется под одеждой какая-нибудь бородавка, сами же будете недовольны, — программист бросил предостерегающий взгляд на Макса, чтобы его сотельник не высунулся с уточнениями, где именно должна быть бородавка.
— Тогда, пускай, — снизошёл клиент. – Заставьте её встать.
— Я и сама могу, — сказала Сонечка, поднимаясь.
— Она, что, говорить умеет?
— А как же… У нас без обмана, товар живой. Пустое тело можно сохранять некоторое время, но вы же знаете разницу между свежим продуктом и консервами.
Покупатель обошёл Сонечку кругом, придирчиво её оглядывая.
— Нагляделся? – спросила Сонечка. – Ты ещё в задницу загляни.
— Гуленька, — спросил покупатель, не обращая внимания на Сонины слова, — тебе это тело нравится?
— Тево оно лазговаливает? – шепеляво произнесло дитя.
— Это пока. Когда мы его купим, то скверную девчонку прогоним.
— А тево всё Гульке, а мне нитево?
— Лялечка, — сразу потеряв важную значительность, принялся уговаривать клиент. – Мы же договорились, что бросим жребий и, кому повезёт, та первая тело получит.
— Во-во, всё Гульке. Сначала жьебий, потом тело новенькое. А мне – нитево!
— Моё! – гавкнула Гуля.
— Вообще-то, тело моё, — заметила Сонечка. – Вы меня спросить забыли.
— Вот ведь нахалка! – возмутился клиент. — Я думал с ней по-хорошему, куда-нибудь пристроить, а она вот как?! Так ничего ты не получишь. Можешь убираться на все четыре стороны!
