Первая же деноминация советской денежной системы, ограничивающая сумму обменивавшихся денег, буквально в одну ночь разорила Фролова. Не мог же он явиться в обменный пункт с огромным венгерским чемоданом, до застежек набитым денежными кредитками – уж сколько их там было, он не считал, но больше миллиона наверняка. И расстался он с ними у мусорного ящика в первом же проходном дворе на Арбате, даже не вздохнув и не обернувшись. Был миллион, нет миллиона. Что поделаешь, ведь Остап Бендер, потеряв столько же, тоже не плакал.
В этом же дворе у тех же мусорных ящиков он и встретил Мухина с чемоданом такого же объема. Встретил впервые с того дня, когда они расстались в разделившемся партизанском отряде. Встретились, узнали друг друга – дворовый фонарь позволил, – остановились.
– Фрол? – спросил Мухин.
– Я, – сказал Фролов.
– Выбросил свои?
– Выбросил. Не идти же сдавать.
– Верно. Подожди-ка меня, я свои с чемоданом оставлю. Да и свой брось, на черта он тебе сдался.
Потом они сидели в ресторанчике на Арбате, пили зеленый грузинский тархун – водки в продаже тогда еще не было – и обменивались воспоминаниями.
– Много выбросил? – спросил Мухин: тогда еще он был Мухиным, а не Солодом. И шрама на лице у него не было.
– Не считал. На всю жизнь хватило бы.
– Настоящие?
– А ты думал? Кровные.
– А у меня, брат, с гитлеровской печатной фабрики. В гестапо из сейфа взял, когда наши покровители домой драпали. Для хождения в оккупированных советских землях предназначались. И здесь действовали: немцы печатать чужие деньги умели.
– Почему ж ты с гостями не драпанул? Такой бы им пригодился.
– А я, мужичок, уже понял, что им конец. Что бы я в Германии делал? В лагере для военнопленных сидеть или в шпионскую школу податься? Их американцы вдоволь настроили. Только работа эта не по мне. Влипнешь в конце концов – «смерш» не храм Христа Спасителя. Сам пропитаюсь. Независимо.
– Можно сберкассу взять, если сумеешь. Тебе это раз плюнуть.
– А что? – равнодушно отмахнулся Мухин. – И возьму, если случай представится. Но ведь и другие способы есть. Трофейных машин сейчас много. Своих еще не строим, а по улицам не пройти. То «хорх» обгонит, то «майбах» или американские «форды» да «шевроле». У «Метрополя» посмотри, сколько «линкольнов» стоит. Ну те, что с собачкой на радиаторе. Взять такой что чихнуть умелому человеку. Взял да и гони на юг. Там с хода купят.
– В долю берешь? Не обману.
– Трусоват ты, Фрол. Не сгодишься.
«Трусоват, – подумал Фролов. – Мухин прав. Большие деньги без риска не подберешь, а рисковать так, в открытую страшно. Посижу где-нибудь в артели или на периферию подамся. Толкачом на завод или при колхозе каком с шабашниками. Даровые деньги везде можно найти, если на ротозея либо на жулика набредешь. Нет, с такими, как Мухин, лучше не связываться. Время терпит».
То была последняя встреча Фролова с Мухиным, пока тот не явился в сплавконтору свияжского лесопромышленного завода в лике Солода Михаила Михайловича весной этого года.
13Заседание парткома комбината открылось после обеда в директорском кабинете. Присутствовали, кроме членов бюро, все начальники отделов во главе с Глебовским. Заседание открыл секретарь парткома Саблин, человек хлипкий, юркий, все на заводе знающий и всюду поспешающий, как и положено старательному секретарю, хорошо ладившему и с горкомом и с обкомом.
– У нас, товарищи, один вопрос: о сплавщиках, работающих посезонно и не состоящих в штате. Вопрос поставлен главным инженером Глебовским, – начал он и умолк.
– А на черта лысого нам эти сплавщики, – воспользовался паузой плановик Косых, грузный, лысый и в противоположность Саблину медлительный и неторопливый. – Сплавляют они лес с обеих лесосек? Сплавляют. Справляется с ними Фролов? Справляется. Так чего же нам в эту кутью влезать?
– Тебе слово, Глебовский, – сказал секретарь.
Глебовский, не подымаясь, задумчиво заговорил с места:
– Сплавщики нам нужны. Река в этих местах бурная, порожистая, быстрая. Только в заводях тихо. Но промышленный лес не может накапливаться в заводях, а катером его по реке не спустишь. Значит, без сплавщиков мы обойтись не можем. В штаты, однако, их не зачислишь: зимой им делать нечего, зимой грузовиками обходимся, отчего производительность на три-четыре месяца в году неизбежно падает. Железнодорожную ветку нам пока строить не разрешают: сплавные сезоны выручают с избытком. Вот вам и предыстория сплавки и сплавконторы. Завконторой набирает рабочих сам, ищет умельцев с других рек, шарит по деревням, ему известным, да и расплачивается сам, сдельно конечно.
– А чем плохо это? – перебил кто-то. – Всюду так, где реки порожистые.
– Не всюду. Плохо то, что коллектива у нас нет. Единого. Сплавщики на отлете. Живут в общежитии летней постройки, зимой пустующем, отдельно обедают, отдельно гуляют. Ни по фамилиям, ни в лицо на комбинате их никто, кроме Фролова и поварихи, знать не знает, даже трактористы с лесосеки.
– Что верно, то верно, – сказал бригадир трактористов Фомин, – отмежевались они от вас, да и мы на дружбу не лезем. Из комсомольского возраста они давно вышли, люди пожилые, солидные. Да и промеж себя не дружат, на каждом плоту свои, обособленно и живут. Где ты их только набираешь, Фролов?
Фролов откликнулся неохотно и зло:
– Главный инженер ведь сказал где. По деревням у сплавных рек ищу. Это новых. А старые сами весной приходят. Да и не так уж много их у нас, чтобы вопрос на партком выносить.
– Потому и выношу, что отдел кадров не вмешивается, – возразил Глебовский. – Без контроля отдела кадров набираете рабочих, Фролов. Мне скажут, что так издавна повелось, ну, а я скажу, что плохо ведется, тем более, если издавна. «Мертвые души» могут появиться в платежных ведомостях, по которым расплачивается Фролов с плотовщиками. Я не обвиняю Фролова, он старый работник комбината, а такими обвинениями с ходу без проверки бросаться нельзя, но предлагаю отделу кадров вызвать, а если это помешает сплаву, то проверить на месте наличие всех работающих у нас плотовщиков и сверить их фамилии с платежными ведомостями сплавконторы. Одновременно я лично считаю нужным сообщить в городской ОБХСС о необходимости такой же проверки и за несколько прошлых сезонов. Если возможно хищение государственных средств, а при таком порядке найма и расплаты оно вполне возможно, то вмешательство городской прокуратуры необходимо. Пусть Фролов не обижается. Никакой тени на него я не бросаю, но интересы государства – это интересы государства, и мы оба с ним обязаны их блюсти.
Все сидели молча, не глядя друг на друга, ничего не добавив к сказанному.
