Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Он ехал верхом на великолепном фоате, из тех некрупных животных, которых держали красные марсиане, а в руке у него было прекрасное длинное копье.

Скакун шел неспешной рысью, но, стоило красному воину увидеть меня, фоат тут же получил другой приказ и со всех ног помчался в нашу сторону. Длинное копье устремилось к «шершню», и, когда фоат оказался под ним, острие пронзило нашего противника.

Тварь, дернувшись, замерла, ее челюсти разжались, выронив меня на землю, а потом, перевернувшись в воздухе, жуткий зверь рухнул головой вперед, прямо на Вулу, который продолжал отчаянно цепляться за окровавленную морду поверженного неприятеля.

К тому времени, когда я встал на ноги, всадник уже подскакал к нам. Вула, обнаружив, что его враг не шевелится, разжал наконец зубы и по моему приказу выбрался из-под накрывшего его тела, и мы вместе повернулись к спасителю, смотревшему на нас сверху вниз.

Я начал было благодарить незнакомца за своевременную помощь, но тот бесцеремонно перебил меня.

– Кто ты такой? – спросил он. – Как осмелился войти в земли Каола и охотиться в угодьях джеддака? – Потом, разглядев сквозь грязь и кровь мою белую кожу, он вытаращил глаза и сменил приказной тон на шепот: – Неужели ты – священный ферн?

Я мог бы пустить пыль в глаза этому парню, ведь случалось же мне обманывать других, но я уже выбросил желтый парик и драгоценную диадему на глазах у Матаи Шанга, так что едва ли мог долго дурачить нового знакомца.

– Нет, я не ферн, – ответил я, наплевав на осторожность. – Я Джон Картер, принц Гелиума, и мое имя ты наверняка слышал.

Если глаза воина расширились при мысли о том, что я мог оказаться священным ферном, то теперь они едва не выскочили из орбит; он явно знал, кто таков Джон Картер. Я покрепче сжал рукоять длинного меча, произнося эти слова, и был уверен, что следует ожидать атаки, но, к моему удивлению, ничего подобного не произошло.

– Джон Картер, принц Гелиума, – медленно повторил краснокожий воин, как будто не мог до конца осмыслить услышанное. – Джон Картер, самый могучий воин Барсума…

А потом он спешился и положил руку мне на плечо в самом дружественном из всех марсианских приветствий.

– Конечно, долг велит мне убить тебя, Джон Картер, и я сделал бы это не без удовольствия, – сказал он. – Но я всегда всем сердцем восхищался твоей отвагой и верил в твою искренность в том, что касается фернов и их религии. Правда, если бы меня заподозрили в такой ереси при дворе Кулана Тита, это означало бы верную смерть. Однако тебе стоит только приказать Торкару Бару, двару Дороги Каола, и он сослужит принцу Гелиума добрую службу.

Правдивость и искренность были буквально написаны на благородном лице этого человека, так что я не мог ему не довериться, пусть по сути он являлся моим врагом. Звание капитана Дороги Каола объясняло его своевременное появление в сердце дикого леса, потому что все пути на Барсуме охраняли доблестные воины из знати. Не было более почетной службы, чем одинокое и опасное патрулирование в малолюдных районах населенных областей Барсума.

– Торкар Бар уже заслужил мою огромную благодарность, – ответил я, показывая на труп зверюги, из сердца которой воин вытаскивал теперь свое копье.

Краснокожий улыбнулся.

– Просто повезло, что я очутился здесь вовремя, – сказал он. – Лишь такое вот отравленное копье, вонзившись точно в сердце сита, может убить эту тварь достаточно быстро, чтобы спасти его жертву. В этой части Каола мы все вооружены длинными копьями против ситов, и их наконечники смазаны ядом, которым убивает эта тварь; ничто другое не действует на нее так стремительно. Смотри, – продолжил Торкар Бар, доставая кинжал и рассекая труп в футе над основанием жала; из разреза он извлек два мешочка, каждый из которых содержал в себе добрый галлон смертельного яда. – Вот так мы добываем нужное вещество, хотя, если бы не его цена, вряд ли стоило бы этим заниматься, потому что ситы почти вымерли. Лишь случайно можно наткнуться на одного из них. А вот старый Каол кишмя кишел этими чудовищами, и они частенько бродили целыми стадами по двадцать-тридцать голов, нападали на города, уносили без разбора женщин, детей, даже воинов.

Пока он говорил, я гадал, можно ли рассказать этому человеку о миссии, которая привела меня в его земли, но его следующие слова остановили меня и заставили мысленно вознести благодарность за то, что я не поспешил.

– А что касается тебя, Джон Картер, – сказал Торкар Бар, – то я не стану спрашивать, зачем ты здесь, да и знать этого не хочу. У меня есть глаза и уши и малая способность соображать, а вчера утром я видел отряд, который прибыл в город Каол с севера на небольшом воздушном корабле. Об одном я тебя попрошу: дай мне слово, Джон Картер, что не станешь замышлять ничего ни против народа Каола, ни против его джеддака.

– Даю слово, Торкар Бар, – ответил я.

– Я должен ехать дальше по этой дороге, в другую сторону от столицы, – продолжил воин. – И я никого не видел… а уж тем более Джона Картера. Да и ты не видел Торкара Бара и ничего о нем не слыхал. Понятно?

– Безусловно, – кивнул я.

Воин снова опустил ладонь мне на плечо.

– Этот тракт ведет прямиком в столицу Каола, – сказал он. – Желаю тебе удачи.

С этими словами он вскочил на спину своего фоата и отправился дальше, даже не оглянувшись.

Было уже темно, когда мы с Вулой добрались до огромной стены, что окружала город Каол.

Наш путь прошел без приключений. Хотя редкие встречные с удивлением поглядывали на моего здоровенного калота, никто не рассмотрел мой настоящий цвет кожи сквозь красную краску, которой я старательно вымазался с головы до ног.

Но пройти окрестности столицы и попасть в тщательно охраняемый город Кулана Тита, джеддака Каола, было не одно и то же. Никто не входит в марсианские города без подробного и убедительного доклада, и я не пытался уверить себя в том, что сумею обмануть проницательных офицеров стражи, несущих караул у каждых ворот.

Я надеялся лишь на то, что мне удастся проникнуть за городскую стену тайком, под покровом темноты. А уж оказавшись внутри, надо положиться на собственную хитрость и спрятаться в каком-нибудь густонаселенном квартале, где меня уже сложнее будет обнаружить.

С этой мыслью я окинул взглядом огромную стену и зашагал вдоль нее, держась края леса. Он рос неподалеку от города, но все же на таком расстоянии, чтобы никакой враг не смог незаметно подкрасться вплотную к столице, прячась за деревьями.

Несколько раз я пытался оценить препятствие в разных точках, но даже мои земные мускулы не смогли бы преодолеть этот отлично сконструированный крепостной вал. До высоты около тридцати футов стена слегка наклонялась наружу, еще столько же – шла вертикально и после этого снова имела небольшой наклон, на последних пятнадцати футах до верха.