«Этого не может быть, – думал он, – но, очевидно, так оно и есть. Откуда мне знать? Эти белые, хотя и делают вид, будто знают все на свете, могут ошибаться так же, как и другие люди. Так что, в конце концов, мы запросто могли сделать круг, и сейчас я очутился где-нибудь поблизости от Молокаи, а это, может быть, тот самый берег, на котором мой тесть собирает свои доллары».
Поэтому после этого случая он решил удвоить осторожность и держаться внутренней стороны острова.
Прошел, пожалуй, целый месяц, прежде чем появились люди – они прибыли на шести больших лодках. Высокие и сильные, они разговаривали на языке, сильно отличавшемся от того, что был в ходу на Гавайях, но многие слова были похожи, так что понять пришельцев оказалось совсем несложно. Кроме того, мужчины были радушны, а женщины – сговорчивы: они устроили Кеоле радушный прием, построили для него дом и дали ему жену, но более всего его удивило то, что его ни разу не отправили на работу вместе с прочей молодежью.
Итак, последующую жизнь Кеолы можно разделить на три этапа. На первом ему было очень грустно и одиноко, а во время второго он был весел и доволен собой. Но вот наступил третий и последний, когда ему стало страшно так, как еще не было страшно ни одному мужчине на четырех океанах.
Первый период стал таким из-за девушки, которая досталась ему в жены. Он мог сомневаться насчет острова, мог колебаться и в отношении языка: ведь в тот раз, когда побывал на этом берегу вместе с колдуном, он расслышал совсем немного. Но насчет собственной жены он никак не мог ошибиться – она оказалась той самой девушкой, что с криком убежала от него в лесу. Выяснилось, что он напрасно проделал столь долгий и опасный путь, хотя с таким же успехом мог оставаться на Молокаи. Он покинул свой дом, жену и друзей ради того, чтобы скрыться от своего врага, но выбранное им место оказалось охотничьими угодьями шамана, тем самым берегом, по которому Каламаке расхаживал невидимкой. Именно в это время Кеола старался не удаляться от лагуны и почти не выходил из своей хижины.
Причиной второго этапа стал подслушанный им разговор его жены с главными островитянами. Сам Кеола предпочитал держать язык за зубами. Он до сих пор не был уверен в искренности своих новых друзей: они казались ему чересчур радушными, а поближе познакомившись со своим тестем, он научился осторожности. Поэтому он не стал ничего рассказывать о себе, ограничившись тем, что назвал свое имя и происхождение, сообщив, что прибыл с Восьми островов, которые полагал лучшим местом на земле. Правда, Кеола яркими красками расписал им дворец короля в Гонолулу, присовокупив, что является лучшим другом монарха и его миссионеров. Впрочем, он задавал много вопросов и многое узнал. Остров, на котором ему повезло поселиться, назывался Островом Голосов: он принадлежал этому племени, но своим домом они избрали другой остров, находившийся в трех часах под парусом к югу. Там они жили, и там же стояли их постоянные дома – остров был богатым и изобильным, у них были яйца, куры и свиньи, а корабли привозили на обмен ром и табак. Именно туда направилась шхуна, с которой сбежал Кеола, там же умер и помощник капитана, как последний дурак, каким и был на самом деле. Очевидно, корабль прибыл на остров после начала периода болезней, когда рыба в лагуне становится ядовитой, а все, кто ест ее, раздуваются и умирают. Помощнику рассказали об этом, он видел, как лодки готовятся к отплытию, ведь в это время года люди покидали остров, перебираясь на Остров Голосов. Но он оказался упрямым белым глупцом, который верит только в собственные байки. Он поймал одну из таких рыбин, приготовил ее и съел, после чего раздулся и умер, чему Кеола очень обрадовался. Что же до Острова Голосов, то большую часть года он остается необитаемым, лишь изредка сюда приходит за копрой какая-нибудь лодка, да в плохой сезон, когда рыба на главном острове становится ядовитой, все племя целиком переселяется сюда. Названием своим остров был обязан необычайному явлению – по поверью, на океанской его стороне обитают невидимые демоны. Дни и ночи напролет они разговаривают друг с другом на незнакомых языках, а на песчаном пляже вспыхивают и тут же гаснут маленькие огни. Никто не знает, что тому причиной. Кеола поинтересовался, так ли обстоят дела на главном острове, где они живут. Ему ответили, что нет, не так, как нет ничего подобного и на сотне других островков, разбросанных вокруг. Подобное наблюдается только на Острове Голосов.
Кроме того, новые друзья добавили, что голоса и огни встречаются только на океанском берегу да на опушке леса, обращенного к океану, а возле лагуны можно безо всякой опаски прожить хоть две тысячи лет (если ему вдруг выпадет такая удача). Но даже и на океанском берегу демоны, если их не дразнить, никому не причиняют вреда. Лишь однажды вождь племени метнул копье в один из голосов, но в тот же вечер сорвался с кокосовой пальмы и разбился насмерть.
Кеола много думал над тем, что узнал. Он понял, что после того, как племя вернется на главный остров, он может остаться здесь в полной безопасности, если только будет держаться лагуны. Тем не менее, он вознамерился кое-что предпринять и поправить свое положение. Он заявил вождю, что однажды ему довелось побывать на острове, столкнувшемся с подобной бедой, и что тамошние жители нашли способ, как справиться с напастью.
– Там в зарослях росло одно дерево, – сказал он, – и демоны приходили к нему собирать его листья. Поэтому люди острова, если находили такое дерево, тут же срубали его, и вскоре демоны перестали приходить.
У него спросили, что это было за дерево, и он показал им на то, листья которого сжигал Каламаке. Островитяне ему не поверили, но предложенная идея явно пришлась им по душе. Несколько ночей подряд старейшины племени держали совет, но главный вождь (хотя и был храбрым человеком) преисполнился опасений, неустанно напоминая о вожде, который метнул в голоса копье и погиб, и потому решение так и не было принято.
Кеола, хотя и не добившись того, чтобы все деревья были срублены, тем не менее остался весьма доволен собой. Он начал с вновь вспыхнувшим интересом смотреть по сторонам и получать удовольствие от жизни, помимо всего прочего, с женой он стал обращаться по-доброму, и она ответила ему пылкой привязанностью. Но однажды, вернувшись в хижину, он застал жену в слезах.
– Ну, что случилось на сей раз? – спросил у нее Кеола.
Она ответила, что ничего.
Но в ту же ночь она разбудила его. Лампа давала очень слабый свет, но он все-таки рассмотрел, что на лице у нее написаны горе и печаль.
